Из записок районного опера

Куземко Владимир Валерьянович

За первым, зачастую совершённым по глупости воровством или разбоем пусть и не всегда сразу, но со временем неизбежно следует и первый твой срок. Обычно отбывается он в «зоне» «общего режима», реже — «усиленного». Практически все, кто здесь находятся, отбывают свои первые срока, причём очень многие — вообще «левые», совершенно не антиобщественные по складу своего характера люди — бытовые хулиганы, например, залетевшая в какую-либо историю пьянь, случайно оступившиеся на жизненном пути…

В таких «зонах», обычно находящихся под полным контролем администрации, нет «авторитетов», следящих за порядком и устанавливающих свои «законы», следовательно — о каких-либо п о н я т и я х здесь имеют самое общее представление… 99 % отсидевших первые срока и вышедших на свободу — убеждены, что эта их отсидка будет и последней, больше они ни во что криминальное соваться не станут, чтобы ограбить или обворовать кого-либо — так это ни-ни!.. Но на свободе

человека ждёт сложная и во многом неприятная жизнь. Отношение к ранее судимым понятно какое: «Бандюга!.. Только и ждёт момента, чтобы снова учудить!..» На приличную работу при таком отношении окружающих уже не устроиться, тут и ранее несудимые безработными толпами бродят вокруг… С жильём зачастую — тоже проблемы, родичи смотрят на тебя хмуро и недоверчиво, порядочные девушки не спешат ложиться с тобою в койку и уж тем более — сливаться с тобою в крепкую семейную ячейку, а хорошие и надёжные парни воротят нос от твоего предложения стать их верным корешом… Ты одинок и никому не нужен, а между тем жить тебе по-прежнему хочется на «пять с плюсом»!.. Где же выход?.. Выхода нет, то есть лично ты не видишь выхода, но, внимательнее присмотревшись к некоторым другим, тоже уже отсидевшим и более опытным, ты с удивлением замечаешь, что люди-то — устроились!.. Ничего не опасаясь, по-прежнему ловчат, химичат и воруют, а то и гопничают!.. И, как ни странно, милиция не висит у них на хвосте, зато они регулярно кутят в ресторанах, пьют, жрут и плюют на страну, лишившую их возможностей, но не сумевшую отнять у них желания, а ведь при большом желании найти себе возможности — не так уж и трудно… А кто от стремления расслабиться и отдохнуть от суки — жизни присел плотняком на иглу, тот вообще кайфует и клал с прибором на всё и всех, денежки только нужны на такие удовольствия, много-много денежек…

И вот таким образом от прежней, вымученной годами первой отсидки истины: «Нельзя воровать!» постепенно переходишь к другой, куда более сподручной: «Можно, если — осторожно!» Иного выхода ведь и нет, то жалкое существование, на которое обрекает тебя честный образ жизни — для червяков, никчёмных амёб, травоядных ничтожеств, а ты — Человек, ты звучишь гордо, как правильно сказано в какой-то ветхой книжке с оторванной обложкой…

И ты начинаешь «промышлять» экспроприациями чужого имущества по — новой, а поскольку отрабатывающий свою пусть и нищенскую, но — зарплату угрозыск не сидит, сложа руки, то и второй срок для тебя — не за горами.

Режим для пошедшего на рецидив — уже другой, самое меньшее — «усиленный», при гораздо большем в сравнении с предыдущими сроками, а то и «строгий» либо даже «особый». Попав сюда «второходчиком», ты уже не плывёшь по течению, а ведёшь себя осмысленно, присматриваясь к повадкам здешних старожилов и выбирая для себя оптимальный образ действий, — от него, кстати, во многом зависит и твоя последующая судьба там, на свободе, после твоего будущего освобождения…

Неделя — две уходит на то, чтобы ты и «зона» присмотрелись друг к дружке. Кем ты здесь себя поставишь: в о р о м (т. е. живущим по воровским п о н и я т и я м), к о з л о м (сотрудничающим с лагерной администрацией) или же м у ж и к о м (старательным трудягой, не блатнящимся, но и не холуйски — усердствующим перед начальством)… У каждой из этих моделей поведения есть свои плюсы и минусы, представители каждой из сторон так или иначе пытаются перетянуть новичка на свою сторону, и у тебя всегда есть право выбора…

Впрочем, есть и четвёртая категория — о п у щ е н н ы е. Если ты ведёшь себя неправильно (с т у ч и ш ь, крысятничаешь, отбываешь срок по «позорной» статье или же по жизни — конченная гнида), тогда тебя ждёт наказание, одно из самых тяжёлых — попасть в касту п е т у х о в, т. н. «неприкасаемых». В «зоне» не скроешься от всеобщего внимания, каждый — как на ладони, требования к каждому от всех и от каждого очень жёсткие, иногда даже жестокие, но объяснимые и в чём-то даже справедливые, и если брать ситуацию в целом, то любой здесь получает в итоге то, чего он заслуживает. Но в частностях бывают всякие нюансы…

От беспредела, например, могут о п у с т и т ь и невинного, особенно если он — никто, человек без положения и связей, без денег и влиятельных дружков… Его п и д о р а с т я т не потому, что он что-либо нарушил или не так поступил, а — просто так, желая поиздеваться над слабейшим… В принципе могут сделать такое и влиятельному человеку, даже и «авторитету», но такое делают почти исключительно «на заказ» кого-либо ещё более авторитетного и влиятельного… Но если выяснится, что «человека хером наказали ни за что» — за такое могут и строго наказать, вплоть до заточки в бок…Впрочем, «опущенному», пусть даже и невинно, это уже не поможет. Пути назад из «петушиного» сословия — нет.

Конечно, после освобождения звание «петух» не украсит его лоб огненной короной, но ведь хочется общаться с себе подобными, — ведь когда вор в законе хочет приятно провести вечерок, то он

же не идёт в кабак с «быками» — шестёрками, ему хочется посидеть за одним столом с себе подобными, с такими же «авторитетами», пусть рангом и чуток пониже, а тем это — «за падло», и не потому, что лично он им неприятен, а — «так его же того… о п у с т и л и…» И — всё. Человек, пусть и надежнейший, и отсидевший три — четыре срока, уже на имеет право требовать уважения серьёзных людей, и они не имеют права оказывать ему такое уважение… Он может быть в деле, может участвовать в одной из группировок или даже создавать свою (входящий в неё молодняк может не знать об о п у щ е н н о с т и своего бугра либо даже смотреть на неё сквозь пальцы — что им все эти замшелые п о н я т и я!), но в один круг с воровской элитой он уже не встанет никогда.

Итак, попавший в «зону» сам выбирает свой путь. Слабодушные и «случайники» идут в м у ж и к и, вредные и хитрозадые становятся к о з л а м и, отбросы падают на дно и п е т у ш а т с я, ну а те, кто достаточно силён духом для противодействия тюремным приказам и порядкам, тот топает в в о р ы. Борьба с тюрьмой и тюремщиками формирует в них п о н я т и я, образ всей последующей жизни, характеры и судьбы…

Имеющий хоть какую-нибудь поддержку с воли хрен пойдёт в блатные, и сто раз подумает, прежде чем конфликтовать с администрацией. Решаются на это обычно лишь отчаявшиеся, которым нечего терять. В постоянном конфликте с давящей и угнетающей их грубой державной мощью — весь смысл их существования, и в борьбе этой они идут на немалые жертвы, даже и на определённый героизм. Если «зона» — не «чёрная» (т. е. отстоявшая своё право жить по воровским п о н я т к а м), а «красная» (т. е. с устоявшимся господством администрации над заключёнными), то существование блатного здесь многократно тяжелее и разрушительнее для здоровья в сравнении со всеми прочими категориями заключённых. О т р и ц а л о в к а (т. е. сознательное противодействие установленным в «зонах» правилам) очень быстро приводит к тому, что тюремщики и к о з л ы начинают шпынять тебя по-всякому, гнут и ломают твою волю, гноят тебя в карцерах, пытаются подловить в своих многочисленных «подставах», они тебя прессуют — а ты не поддаёшься их прессу, идёт война принципов, воль и убеждённостей, для многих в о р о в она заканчиваются смертью (от частых отсидок в ШИЗО быстро развивается туберкулёз в самой тяжёлой форме), но кто смог выжить, уцелеть и сохранить себя — тот уж потом закалён на всю оставшуюся жизнь, такого уже ничто не согнёт, и именно эта несгибаемость даёт ему право на уважение окружающих. Ещё один блатной в этом мире — состоялся!..

(Я специально не рассказываю подробно ни про о б щ а к, ни про другие составные воровских п о н я т и й и поступков, об этом уже говорили многие и ещё многие расскажут, но важно было продемонстрировать сам принцип формирования этой социальной категории людей, на который, как на стержень, нанизывается затем уже всё остальное)…

…По большому счёту никаких п о н я т и й в возвышенно-романтическом смысле у воров на самом деле нет, всё это лишь слова, с помощью которых более умные и сильные толкают в стойло и подчиняют своим желаниям и прихотям менее умных и сильных, вот и всё, а остальное — фуфляк, прикрывающий здравый смысл и коренные интересы «верхов» да безмозглость и легкоуправляемость «низов»…

Место рождения воровских п о н я т и й — тюрьма, где человек борется за своё существование, копошась в обществе…нет, не других человеков, а — гадов, это формирует в нём нормальные защитные рефлексы, помогающие выжить, и в итоге он становится таким же гадом — подлым, жестоким и бесчеловечным.

Чтобы проявлялись нормальные душевные качества каждого, они должны подкрепляться какими-то стимулами в окружающей действительности, это рождает чувство внутреннего самоутверждения: «Я сделал добро, и в итоге стало хорошо мне и многим другим!» А в «зоне» доброту воспринимают как глупость, позволительна она лишь очень сильным и злым, — «он настолько жесток и так давит всех, что может позволить себе иногда быть и милосердным!» Во всех же остальных случаях проявлять доброту — это значит оторвать от себя и отдать другому, уменьшим тем самым твои собственные шансы на выживание, и если ты не туп, то тогда вопрос — ЗАЧЕМ?..

Быть добреньким на воле для блатного — это значит, имея 5 кубов ш и р к и, оторвать от себя 2 куба и отдать корешу. Он-то будет благодарить тебя и клясться в вечной дружбе, но неужели ты думаешь, что он и в самом деле тебе благодарен?.. Ни хрена!.. Завтра, когда твоё ш и р л о кончится, и тебе самому будет нечем раскумариться, он же, твой кореш, из твоей же некогда подаренной ему ш и р к и, разбодяжив её водой вдвое, толкнет тебе втридорога куб, а потом ещё и напоминать будет месяц: «Помнишь, как я тогда тебя выручил?!» Помочь другому искренно здесь если и соглашаются. то только — ещё по прежним, «доблатным» отношениям, когда с кем-то дружишь с детсадика или со школы, и делаешь ему добро в память о той, прежней своей жизни, когда ты был ещё нормальным человеком…