Из записок районного опера
Шрифт:
Трусы!.. Да какой же это обыск, скажите на милость, если и в трусы не. заглянуть внимательнейшим образом?! Они ж для любой не слишком брезгливой дамы — лучше всякого кармана, и запихать туда можно намного больше, чем в любой карман или даже сумочку… Обычно туда и заталкивают всё, что вмещается по габаритам — наркотики, деньги, золотые украшения, оружие…
«Калашников» в трусах не поместится, конечно, а вот ножик с выкидным лезвием или пистолетик типа «браунинг» — запросто, поэтому при обыске что мужчин, что женщин по трусам ладонью я плотно шарю обязательно, при малейшем подозрении — сую ладонь прямиком в трусы и тщательно лапаю гениталии, проверяя, нет
Некоторые манды ухитрялись и во влагалище засовывать «фанфыри» с «дурью», пока извлечёшь — пальцы провоняются мочой и несвежими менструациями… Да-да, именно такова изнанка повседневной оперской работы!.. А вы думали: бандитов ловить — это как в кино, красиво и эффектно?!. Ну-ну… А провонявшего бабьей мочой рукава твоего трёпанного в боях с преступностью пиджачишка не хотите ли?..
Но как объяснишь это Таисии Владиславовне, понятия не имеющей, что женский половой орган можно использовать как чемодан для переноса вещей?.. Она ж за свою жизнь ни одного влагалища не видела, — кроме своего собственного, разумеется… Могу представить его: маленькая изящная дырочка, поросшая коротко подстриженными и надухмяненными волосиками… Мадам Портная понятия не имеет, что у многих бабешек влагала — что пещеры, и, бывало, нашему брату — оперу приходится в интересах дела засовывать туда руку чуть ли не по локоть, нащупывая на самом дне нечто, утаённое от правосудия…
Но говорить этого Таисии Владиславовне не стал, — незачем давать лишние против меня козыри… Вместо этого — ответил неискренно: «Нет, в такие интимные места при досмотре мы не заглядываем. Действуем строго по инструкции — ищем женщину-милиционера, а уж как она осматривает — мне неведомо…»
Портная пожевала губками, что означало: так я тебе и поверила!.. Пошуршав бумажками на столе, равнодушно проинформировала: «Вынуждена попросить ваше непосредственное руководство провести служебное расследование по проверке фактов получения улик и доказательств по данному уголовному делу с грубейшими нарушениями Уголовно-Процессуального Кодекса. То есть налицо — злостная фальсификация материалов уголовного дела и злоупотребление служебным положением… Вы свободны. Пока — свободны!..» — и она мстительно усмехнулась, явно предвкушая в скором времени увидеть меня в кандалах и под арестом в затеянном ею вонючем деле о «менте — фальсификаторе»…
Девочка, да кто ж тебе позволит с лучшими кадрами районной уголовки расправляться?!.
То есть допустим — и позволили бы… Не сынок я и даже не племяш своим начальникам, чтобы они из-за меня в бой в собственной подчиненной — идеалисткой пускались…
Но кто ж тогда пойдёт работать на моё место, если увидят, что место это — паршивое, никаких плюсов при огромном количестве минусов, а предшественника (меня, то есть!) выгнали с позором за то самое, что делают абсолютно все, чего не делать просто физически невозможно, иначе ни хрена по работе не сделаешь, — Такова жизнь, таковы объективные условия…
А читать морали мы и сами можем, чай — не церковно-приходскую школу заканчивали, все звонкие словечки заучили наизусть, но кроме слов — есть ещё и ДЕЛО!.. Ты понимаешь меня, глупая девчонка?!.
Так думал я, но делиться мыслями с Таисией Владиславовной не стал, ну её… Хоть и дурёха, но — не безвредная. Чем учить такую правде — матке — лучше про свои шкурные интересы побеспокоиться!..
И вот ещё о чём думал я, покидая её негостеприимный кабинетик.: не стану отдаваться Таисии Владиславовне, даже если она меня об этом и попросит!.. Злая она… ехидная… критиканствующая…
11. АТАКА ОТБИТА…
Где-то недели две потом меня ещё дёргали, склоняя по данному вопросу. И я, и мой напарник в своих объяснительных утверждали, что обыскивать гражданочку Фирсову никак не могли, «есть же запрещающее подобное инструкция!», а это она сама себя при нас добровольно обыскала, и все находящиеся при ней нарковещества безропотно отдала!.. Что же касается «неправильного» пола одного из понятых, то — да, была недоработка, не сразу распознали в полумраке на адресе, что это неопрятное, заросшее волосами чмо — мужского пола, а когда разглядели — поздно уж было, обыск приближался к концу…
Следователь Портная попыталась подколоть насчёт места обыска, мол: не на лестнице мы обыскивали задержанную, как утверждалось в протоколе, а в квартире гражданки Князьевой, что рождает подозрение — уж не с несанкционированным ли обыском перед этим мы на эту квартиру вломились?.. На это мы с напарником старательно возражали, что шмон был на лестнице — и точка, пока не докажут обратное… Хотя не совсем понятно, зачем нашему РОВД доказывать подобное в отношении своих старательно исполняющих служебный долг сотрудников?..
Клавка Фирсова играла со следачкой в одну дуду: да, обыскивали… да, и на квартиру вломились… даже и били нас, больно!.. Но решающей оказалась позиция Княгини и её сожителя. Главным образом — Княгини, как ведущей в этой паре… Вначале она вела параллельные игры, по принципу: «И вашим, и нашим», то поддакивая нашей с Костиком версии, то поддерживая лживые домыслы «Выдры» и следачки, что-то вдруг «припоминая» и «уточняя» ранее сказанное… Потом — вновь поддакивала операм, но при этом хитро подмигивала внимающей ей следачке, типа: вы же понимаете, что я вру под их давлением, и иначе вести себя не могу… Колебания её объяснялись просто: она не знала, чья сторона возьмёт верх, и боялась прогадать… Разумеется, доставить крупные неприятности оперу-гаду Княгине было — что мотоцикл в лоторею выиграть… Ну а вдруг я выйду всё-таки сухим из воды?!. Я ж её тогда, милую, живой в асфальт закатаю…
Нет, риск угодить под оперской пресс был слишком велик, и в итоге Княгиня (не без моего нажима) таки укрепилась на позиции: «Как опера говорят — так и было!», и своего сожителя на этом рубеже зафиксировала… А поскольку иных свидетелей произошедшего не нашлось (все соседи Княгини дружно заявили, что в тот день ничего не видели и не слышали, — никто не захотел встревать в чужие разборки!), то дело это само собою и заглохло.
Всё это время, пока Таисия Владиславовна судорожно пыталась подставить мне ножку, и начальник угрозыска, и начальник РОВД усиленно изображали полнейшую объективность, ни во что не вмешиваясь, и позволяя нам со следачкой грызть друг дружку. Победить в этой схватке должен был не то — сильнейший, а — изворотливейший, более цепкий, жизнестойкий, приноровившийся к реалиям…
Таковым оказался именно я!..
На исходе второй недели старший лейтенант Портная со вздохом вынуждена была признать, что моя версия событий — правдоподобна, и доказательств иных версий ей найти не удалось. Лично мне это радостное известие она сообщать не стала, не пожелав доставить «самцу — сволочюге» лишнее удовольствие, но её нажим на меня с какого-то момента резко ослаб и усох… Кстати, плотно занимаясь мною и моей «виной» перед правосудием, с самой наркоманкой Фирсовой следачка разбиралась абы как.