Из 'Записок Желтоплюша'
Шрифт:
Я уже рассказывал, что хозяин любил высмеивать английский язык Делоржа и его смешные повадки. А у этого человечка их было множество. Будучи мал ростом, да еще француз, он вызывал у хозяина добродушное презрение, как у всякого истого англичанина. Он его считал скорее за умную обезьянку, чем за человека, и помыкал им, как лакеем.
Прежде, до ссоры хозяина с леди Гриффон, мусью принимал все очень кротко; но тут миледи заставила их поменяться ролями. В отсутствие хозяина и мисс Матильды (так рассказывали мне слуги) она подзадоривала шевалье - зачем столько терпит от Дьюсэйса. Удивлялась, почему дворянин позволяет обращаться с собой точно со слугой; и как это мужчина может сносить пренебрежение
Бедняга всему верил; он бывал сердит или доволен, кроток или задирист как того хотела миледи. Между ним и хозяином начались стычки; то они перекоряются за столом, то не поделят, кому вперед другого выйти из комнаты, кому подать дамам нюхательную соль или подсадить в карету, словом, из-за всякого пустяка.
– Ради бога, - говорила в таких случаях миледи со слезами на глазах, ради бога, успокойтесь, мистер Дьюсэйс. А вы, мсье Делорж, простите его, умоляю вас. Мы все так любим, так уважаем вас обоих, что ради покоя в доме и вашего собственного вы не должны ссориться.
В тот день ссора началась, когда шли обедать, а разыгралась уже за столом. Как сейчас, помню глаза бедняги Делоржа, когда миледи сказала: "Вас обоих". Он уставился на нее, покраснел, побледнел, обвел всех безумным взглядом и, подойдя к хозяину, так пожал ему руку, точно хотел ее оторвать. Мистер Дьюсэйс поклонился, усмехнулся и с важностью отошел; мисс простонала: "О-о!" - и посмотрела на него - так бы, кажется, и задушила его в объятиях; а французик сел за стол счастливый и чуть не плакал! Он решил, что вдова объяснилась ему в любви и готова за него идти; так подумал и Дьюсэйс; он взглянул на нее с горечью и презрением, а потом заговорил с мисс Матильдой.
Вот поди ж ты: сам не захотел жениться на леди Гриффон, а взбесился зачем думает идти за другого! Прямо в ярость пришел, когда она вроде как бы призналась в своей склонности к французу.
А мой опыт жизни вот чему меня научил: если мошенника хорошенько разозлить, он уж не мошенник. Потому что тут он сразу себя обнаружит, каков он есть. Наступи ему на ногу - и увидишь чертово копыто. Так, по крайней мере, бывает с молодым мошенником - потому что много надо хладнокровия и большую практику, чтобы отучиться показывать свою злость и скалить зубы. Старый Крэбс - тот сумел бы. Тот как в анекдоте про одного вельможу, что рассказывал герцог Веллингтон (я тогда как раз стоял за стулом его светлости); дай ему пинка сзади - спереди никто не заметит, он все будет улыбаться. Ну, а молодой хозяин этой науки еще не превзошел, и когда злился, то скрыть этого не умел. И еще надо заметить (замечание весьма глубокомысленное для лакея, но ведь и у нас есть глаза, хоть мы и носим плюшевые панталоны) - еще надо заметить, что мошенника куда легче разозлить, чем иного: честный человек уступает другим, мошенник же - никогда; честный человек любит других, а мошенник - одного себя; чуть что не по нем, он уж и бесится. Игрок, шулер, распутник - откуда тут взяться добродушию и терпению?
Итак, хозяин мой разозлился; а разозлившись, он бывал таким лютым зверем, что не приведи бог.
Миледи только того и надо было: ведь до тех пор, сколько она ни старалась поссорить его с французом, она сумела добиться только, что они друг друга возненавидели, но до драки дело не доходило.
Дьюсэйс, как видно, не разгадал ее игру; так умно она ее вела, что в их постоянных стычках оказывалась вроде как бы ни при чем; напротив, она их вечно мирила, - так и на этот раз, в столовой. А они, хоть и рычали друг на друга, но драться им было неохота. И вот почему. Оба они, как принято в светском
Но в тот день Дьюсэйс был мрачнее тучи; а когда на него находило, он не боялся самого черта. Он отвернулся от француза, когда тот на радостях жал ему руку и, кажется, полез бы обниматься с медведицей, до того был доволен. А хозяин бледнел и хмурился; усевшись за стол, он только фыркал в ответ на все угождения мисс Матильды, клял то суп, то вино, то нас, лакеев, и ругался, как солдат; а разве это к лицу благородному отпрыску британского пэра?
– Позвольте, миледи, - говорит он и отрезает крылышко цыпленка под бешамелью, - позвольте вашу тарелку.
– Благодарю вас, я попрошу об этом мсье Делоржа.
– И поворачивается к тому с самой обольстительной улыбкой.
– Как это вам вдруг полюбились его услуги! А прежде вы предпочитали мои.
– О, вы, конечно, весьма искусны, но сейчас, с вашего позволения, мне хочется чего-нибудь попроще.
А француз рад стараться; так рад, что разбрызгал подливку. Попало и хозяину на щеку, а потом потекло по воротничку и по белоснежной жилетке.
– Черт вас возьми, Делорж!
– говорит он.
– Это вы нарочно.
– Швыряет нож и вилку, опрокидывает бокал прямо на колени мисс Гриффон, и та с испугу едва не плачет.
А миледи громко и весело смеется, словно все это очень забавно. И Делорж туда же - хихикает.
– Pardong, - говорит, - meal pardong, mong share munseer {Извините, тысяча извинений, дорогой мсье (искаж. франц.).}.
Извиняется, а видно, что готов повторить все сначала.
Французик прямо себя не помнил от радости: наконец-то и он вышел в герои; в кои-то веки посмеялись не над ним, а над его соперником. И он до того разошелся, что на английском языке предложил миледи вина.
– Не угодно ли, - лопочет, - не угодно ли, миледи, выпийт зэ мной бокал мадера?
– И оглядывается этак гордо - вот, мол, как мы умеем.
– С большим удовольствием, - отвечает леди Гриффон, приветливо ему кивает, пьет и при этом на него смотрит. А перед тем отказалась выпить с хозяином. Он и это приметил и помрачнел еще пуще.
Что дальше, то он больше рычит и злится и, надо сказать, ведет себя как настоящий грубиян; а миледи все старается его разозлить, а французу польстить. Подали десерт. Мисс Матильда сидит ни жива ни мертва со страху; француз прямо ошалел от радости; миледи так и сияет улыбками, а хозяин зеленеет от злости.
– Мистер Дьюсэйс, - говорит миледи игриво (после того как еще чем-то его поддразнила), - передайте мне немного винограда. Он выглядит очень аппетитно.
Тут хозяин берет блюдо с виноградом и толкает через стол к Делоржу, а по пути опрокидывает стаканы, бокалы, графины и все что попало.
– Мсье Делорж, - говорит он громко, - угостите леди Гриффон. Было время, когда она хотела моего винограда, да только он оказался зелен!
* * *
Тут наступает мертвая тишина.
* * *