Из жизни двух городов. Париж и Лондон
Шрифт:
От арендатора, делающего вид, что он снимает целый дом, до его домовладелицы, которая скорее умерла бы, чем увидела свое имя в телефонной книге в разделе «Дешевые комнаты внаем» – так что лондонцы, как и парижане, предпочитали горькой правде сладкую ложь.
Дом на небесах [44]
Несмотря на не столь заметную популярность, мы не можем не упомянуть еще одну тенденцию, имевшую место в 1850-е и 1860-е годы: строительство жилья для более состоятельных горожан – зданий, которые мы сейчас привычно называем «таунхаусы». Первые дома такого типа были построены частной фирмой мистера Маккензи на Виктория-стрит.
44
Константен Гис (1802–1892) – акварелист и иллюстратор голландского происхождения. Работал для английских и французских газет.
Длина таунхаусов Маккензи
Рис. 7. Улица Виктории. Фотография конца XIX века
В 1870–1880-е годы Виктория-стрит стала для Лондона аналогом знаменитого парижского бульвара Опера: вдоль нее выстроились такие грандиозные сооружения, как отель «Вестминстер-Пэлес», жилые особняки «Оксфорд» и «Кембридж» (1882–1883 гг.) а также «Особняк Принца» (1884 г.). «Типовые дома» для рабочих обычно строились на две-три комнаты, в то время как таунхаусы для зажиточных горожан – на восемь-десять. Слуги жили в том же доме, что и хозяева. Как и комплекс зданий, спроектированный под руководством Маккензи, другие таунхаусы в основном предназначались для тех, кто проводил в Лондоне небольшую часть года. Они были также популярны среди членов парламента (поскольку здание Парламента находилось совсем рядом), а также артистов мюзик-холла, таких, например, как танцовщица Кейт Воган, с которой мы еще познакомимся в четвертой главе.
В 1857 году The Builder презрительно отзывался о «французских квартирках», однако уже в 1868 году «Новости строительства» с волнением предсказывал, что такой тип жилищ заинтересует и средний класс. «[Французские квартиры]… прочно вошли в сознание всех классов английского общества, – писал корреспондент журнала, – поэтому есть надежда, что, когда представители среднего класса в полной мере ощутят комфортные условия проживания в многоквартирных домах – тишину, уединенность и удобство, они задумаются: «А не сваляли ли мы дурака, упорно не желая переезжать в это прогрессивное жилье?» The Builder тоже поменял свое отношение на сто восемьдесят градусов и усердно восхвалял парижские квартиры, называя их примером для подражания и призывая всех следовать за прогрессивными тенденциями французов. В конце концов, какая разница, как называется комфортабельное жилье: таунхаус, особняк, здание, резиденция или просто квартира? Основной задачей сейчас было адаптировать парижское жилье на английский лад. Однако даже такое очевидное благоволение к французскому укладу не означало, что лондонцы совсем закрыли глаза на безнравственное поведение обитателей парижских immeubles.
Большую роль в «продвижении» новаторских идей сыграли архитекторы Уильям Х. Уайт и Фредерик Илс – они защищали свою точку зрения в Институте британских архитекторов, Архитектурной ассоциации и Королевском обществе искусств. Им возражали коллеги по цеху, значительная часть которых была сильно старше и принадлежала к другому поколению. Чарльз Барри, архитектор Вестминстерского дворца, на собрании Городского совета в 1877 г. метал громы и молнии: «Мистер Уайт – революционер в полном смысле этого слова, – кричал Барри с трибуны. – Он желает не только революционизировать устройство наших домов, но и кардинально изменить наши желания, привычки, и самый образ жизни». Илсу и Уайту пришлось также отстаивать необходимость собственного участия в строительстве, поскольку были и такие, кто считал, что многоквартирные дома можно строить без участия архитекторов. Например, Мэтью Аллен, подрядчик, многократно участвовавший в строительстве домов «нового типа», настаивал, что архитекторы вообще не имеют представления об особенностях этого вида жилья. Многие подрядчики сами строили жилые дома в качестве частных предпринимателей для более зажиточных клиентов, или по контракту с MDC – но в любом случае, они рассматривали архитекторов как бесполезный, а иногда и вредный «балласт».
Уайт и The Builder были в принципе согласны: действительно, лондонские архитекторы не имели понятия о внутреннем устройстве многоквартирных домов. «Однако, – возмущался The Builder, – если бы кто-нибудь из спорщиков взял на себя труд осмотреть дома на бульваре Осман или бульваре Малешерб, он бы с удивлением обнаружил, что каждое из этих зданий
Как апартаменты королевы Анны, так и Альберт-холл, походили не на французские многоквартирные дома, а скорее на безликие американские небоскребы с их рядами стандартных окон, характерных для отелей.
Хотя американская модель не так широко обсуждалась, как французская, все же бытовало мнение, что Нью-Йорк представляет собой некую противоположность Парижу. Если французские меблированные комнаты казались англичанам слишком шумными и фамильярными, чтобы соответствовать понятию " настоящий дом», то американские «отели» представляли собой другую крайность: в этих холодных, безликих жилищах «человеческая индивидуальность может легко потеряться среди машин и механизмов современной жизни». Таким образом, первоочередной задачей архитекторов вроде Илса и Уайта было найти компромисс между двумя полярными стилями жизни.
Одной из центральных тем оживленных дискуссий стал вопрос о размещении слуг: каким образом сделать так, чтобы их жизнедеятельность проходила в отдельном, автономном блоке и не пересекалась с жизнью хозяев? Все единодушно согласились с автором статьи в The Saturday Review, который выражал мнение, что «мешать» господ и слуг под одной крышей – «чистое варварство». Конечно, благовоспитанность не позволяла участникам дискуссии даже намеком показать, что им известно, какие именно дела творятся во «французских квартирках», однако всем было совершенно ясно, что результаты такого опрометчивого шага будут настолько ужасны, что, в общем, говорить об этом вслух не представлялось возможным. Члены общества Лютеции, обожавшие читать " непотребные» книжки, знали о предмете чуть больше, но их никто не спрашивал. Статья «Квартирная жизнь», напечатанная в The Saturday Review в 1875 году, была написана в саркастическом тоне, однако когда дело коснулось вопроса нравственности, тон статьи внезапно стал серьезным. «Французские слуги понятия не имеют о морали и нравственности. А как же иначе? Ведь они пользуются отдельным входом, и их никто не контролирует!»
The Builder, вступивший в полемику с The Review и сделавший автору статьи «Квартирная жизнь» выговор за использование недостоверной информации, несправедливо порочащей французов, все же вынужден был признать, что проблема существует. Камень преткновения в реализации «парижской модели» на английской земле действительно уперся в вопрос, как слуги разных господ уживутся на чердаке без надлежащего контроля со стороны хозяев. Но ведь поселить их на одном этаже с господами также невозможно! Слуги должны находиться вблизи, на удобном расстоянии, но так, чтобы их не было ни видно, ни слышно. В террасных домах слуги и торговцы никогда не пользовались парадным входом, а спускались по черной лестнице на задний двор, откуда попадали на кухню. Им бы и в голову не пришло ходить по одной лестнице с господами! Хотя это существенно осложняло планирование помещений, The Builder настаивал на устройстве отдельной лестницы для слуг, которая, впрочем " должна располагаться рядом с господской, а не в каком-нибудь дальнем углу, чтобы не создавать условий для сплетен, ссор и похабства, как в парижских домах».
Такое решение показалось всем половинчатым: оппоненты высказали мнение, что в условиях городской квартиры семье среднего класса не нужно держать трех слуг – вполне достаточно одного. Ряды террасных домов отодвигались все дальше и дальше, и хозяевам становилось все тяжелее найти прислугу: ведь террасные дома теперь строились на месте бывших рощ и полей, где рядом не было рабочих кварталов. К тому же времена, когда «служить господам» считалось престижным занятием, давно прошли – теперь люди относились к «обслуге» с гораздо меньшим пиететом. Теперь легче было найти интересную и высокооплачиваемую работу, а наличие «типовых домов» для рабочего класса предоставляло более комфортные условия, чем выдвижная кровать на господской кухне или неотапливаемая комнатушка на чердаке. Таким образом, переселение зажиточных семей в многоквартирные дома решило проблему расселения слуг очень просто – ликвидировав их как класс. Чем меньше слуг, «тем более полноправной хозяйкой дома чувствует себя жена»; по мнению автора статьи, она и с детьми управится лучше без посторонней помощи. Новейшие технологии тоже пришли на помощь: с внедрением грузовых лифтов слугам уже не приходилось ходить с тяжестями вверх и вниз по лестнице, а торговцев вообще дальше порога в дом не пускали. Развитие системы ресторанов, начавшееся в 1860-е годы, – общественных заведений, где приличная дама могла поужинать на людях, не рискуя скомпрометировать себя, дало семьям возможность ужинать вне дома и… рассчитать кухарку.