Из жизни двух городов. Париж и Лондон
Шрифт:
В Вест-Энде распределение земель было иным, чем в Сохо или Спиталфилдсе: земля здесь, поделенная на крупные участки, принадлежала герцогам Вестминстерским, герцогам Бедфордам и другим представителям высшей знати. Это позволяло выстраивать целые ар хитектурные ансамбли: нарядные площади, обрамленные похожими на дворцы домами, которые были украшены искусной каменной резьбой, расходившейся от высоких конусообразных портиков. В 1776 году контракт на оформление площади Бедфорд-сквер получили два подрядчика, Уильям Скотт и Роберт Груз, которые решили следовать плану, предложенному управляющим земельными владениями герцогов Берфордов, и строго придерживаться предписанным параметрам зданий. Однако позже Скотт и Груз продали лицензии на строительство субподрядчикам, и один из них, архитектор Томас Левертон, построил прямо в центре восточной стороны здоровенное здание в пять пролетов. На северной стороне шесть эркерных окон были распределены между двумя зданиями в три окна каждое – типичная ширина террасного дома. Однако для украшения фасада в шесть окон требовалось пять вертикальных пилястр, из-за чего центральная
Цокольные этажи террасных домов восемнадцатого века были расположены либо ниже уровня улицы, либо опущены под землю лишь наполовину. Здесь размещались кухня, прачечная, кладовая и другие подсобные помещения. Фасады верхних этажей были слегка утоплены внутрь, чтобы в подвальные помещения проникало больше света и воздуха. К парадной двери вело несколько ступеней красиво оформленной лестницы, в то время как небольшая «черная» лестница вела прямо в помещение кухни.
Уголь сгружали, засыпая его прямо в угольную яму, проделанную в мостовой и соединенную с расположенным под улицей угольным подвалом. В то время как в классическом парижском immeuble с центральной лестницы можно было попасть сразу в несколько маленьких кухонь, расположенных в разных углах, в лондонском террасном доме единственная просторная кухня помещалась в подвале. Посыльные и слуги входили туда через заднюю дверь, не оскорбляя своим видом господские очи. Парижане поднимали брови, глядя на такое домоустройство, и называли английскую кухню не иначе как «пристройка», а иногда даже – «ров», однако не могли не восхищаться практичностью подобного расположения.
Несмотря на то что этот порядок частенько нарушался, в английском террасном доме «передняя» комната на первом этаже (с окнами на улицу) обычно служила столовой; с ней соседствовала гостиная или комната для завтрака, где вся семья проводила большую часть свободного времени. Более формальная «парадная гостиная» располагалась на втором этаже, а рядом помещалась гардеробная или хозяйская спальня. Верхние этажи были заняты под спальни, по две-три на каждом, прислуга же ютилась на чердаке. Большинство домов к тому же могли похвастаться немалым количеством чуланов и кладовок: их использовали как по назначению, так и в качестве рабочих кабинетов, где можно было уединиться за книгой или шитьем, а иногда здесь спали слуги. К чуланам вели узкие «служебные» лесенки, проходящие вдоль стен. Среднестатистический террасный дом конца семнадцатого – начала восемнадцатого века мог спокойно вместить восемь человек: хозяина дома, его жену, трех детей и трех слуг. Дома большего размера, стоящие на более просторных земельных участках, вмещали до четырнадцати человек. Расширение численности жителей дома происходило в основном за счет слуг: в «штате» появлялись няня, кучер, конюх, дворецкий, ливрейный лакей для выездов, несколько горничных, гувернантка и экономка или эконом. Но даже в этом случае конюх, кучер и лакей обычно спали в маленьком помещении при конюшне, расположенной на заднем дворе здания.
Трущобы в небе
Конечно, небогатые лондонцы не могли позволить себе купить или даже снять террасный дом целиком. Выбор при этом у них был узкий: либо пойти в услужение в богатую семью, что автоматически давало право проживания в террасном доме, пусть и на чердаке, либо попытаться снять дом вскладчину с другими семьями. Можно было выбрать и третий путь: ночевать на улице. В результате процесса освоения террасных зданий бедными слоями населения, пятиэтажные дома на улице Бентинк в Сохо, построенные в 1737 году, к 1801 году оказались поделены между пятью-шестью семьями каждый.
Однако за нарядными ансамблями новеньких площадей, за тесно сомкнутыми рядами террасных домов тянулись унылые районы трущоб догеоргианского периода, уцелевших при Великом пожаре, например обветшалый квартал Саутварк. Пара-другая зданий, построенных на деревянной основе, дожила до сегодняшних дней, их можно увидеть в узких переулках, отходящих от улицы Боро-Хай-стрит. Бедняцкие кварталы, известные как «тупички», тянулись от главной улицы внутрь микрорайона, обычно группируясь вокруг общего колодца. В этих темных переулках, закрытых от солнечного света верхними этажами домов, вынесенными вперед на консолях, жили сотни бедняков. Нечего и говорить, насколько пожароопасны были подобные строения. Один из таких неблагополучных районов располагался к западу от Боро-Хай-стрит, в кварталах Монетного двора, – туда со всего города стекались бедняки, задолжавшие за аренду жилья [24] .
24
Монетный двор – район в южном Лондоне, названный так потому, что около 1543 г. здесь был основан монетный двор, просуществовавший около 10 лет.
У счастливчиков, которым удалось выкупить или арендовать землю в зоне юрисдикции Монетного двора, не было нужды привлекать жильцов не только красивыми фасадами, но и наличием элементарных санитарных удобств. Их постояльцы, спасаясь от долговой ямы, готовы были на все, лишь бы оказаться в «свободной зоне». Дело в том, что поскольку когда-то стоявшее здесь здание использовалось как Королевский монетный двор, жильцы окрестных домов пользовались некой формой юридической защиты от преследования кредиторов. Несмотря на то, что в 1724 году Монетный двор потерял свой статус «свободной зоны», расположенные в близлежащих кварталах дома продолжали служить приютом беднейшим слоям населения вплоть
25
Metropolitan Board of Works (англ.).
«Образцовые жилища» – в форме семиэтажных зданий свидетельствуют об удивительном факте: первые многоквартирные дома в Лондоне были предназначены отнюдь не для среднего класса или элиты, а для семей рабочих. Строительство развернулось после парламентского расследования санитарных условий Лондона, проведенного в 1842 году неутомимым Эдвином Чедвиком. Чедвик интересовался всеми аспектами жизни бедняков, включая условия жизни в работных домах, проблемы переполнения кладбищ и другие вопросы, касающиеся того, что мы сегодня называем «социальным благополучием». Известный в народе под именем «прусский министр» за отсутствие юмора и любовь к статистике, Чедвик пропагандировал создание централизованной «инспекции» или другого органа, который мог бы более эффективно и «научно» решать социальные проблемы. Однако медлительность правительства, не дававшего оперативного ответа на представленные им очевидные доказательства связанности антисанитарных условий бедняцких жилищ с пьянством, вспышками холеры и распадом семей, так разозлила Чедвика, что он и его друзья решили обратиться за решением этих проблем к свободному рынку.
Они разработали инновационную модель финансирования, которая стала известна как «пятипроцентная благотворительность». В рамках этой модели, акционерные «компании типового жилья (MDC) [26] использовали капитал инвесторов для создания " уплотненной» жилой застройки для рабочих семей, отвечавших современным санитарным требованиям. Подразумевалось, что честные бедняки будут спасены от жизни в трущобах и за умеренную еженедельную плату примерно в два шиллинга и шесть пенсов смогут наладить свою жизнь, а инвесторы получат дивиденды в размере от 4 до 7 процентов. Конечно, по меркам того времени такие дивиденды нельзя было назвать гигантскими, однако процентная ставка была все-таки выше 2,78 процента, которые выплачивали по другим долгосрочным займам, например государственным облигациям.
26
Metropolitan Association for Improving the Dwellings of the Industrious Classes (англ.).
В наше время подобная финансовая схема получила бы название «этического инвестирования». С течением времени, примерно в 1890 году, Совет лондонского графства сам начал финансировать строительство многоквартирных зданий, вытеснив с рынка основанную в 1846 году Городскую ассоциацию по улучшению условий жизни трудящихся классов, или MAIDIC [27] и Компанию по улучшению жилищ промышленных рабочих [28] . Однако в период между 1856 и 1914 годами MBW и благотворительные организации, такие как Фонд Пибоди и Фонд Гиннесса, предоставляли средства для строительства от 11 до 15 процентов «социального» жилья в Лондоне. Это было замечательным достижением, учитывая сложности в нахождении достаточно обширных участков земли в центральном Лондоне и принимая во внимание распространенное в те годы предубеждение землевладельцев против того, чтобы многоквартирные дома строились у самого порога «хозяйского» дома.
27
Чарльз Бут (1840 –1916) – британский предприниматель, общественный деятель, филантроп, социолог, считается одним из первых в мире исследователей бедности как социального явления. Более всего известен своими многочисленными работами, подробно описывающими жизнь и положение рабочего класса Лондона в конце xix века. Ввёл в науку понятие «черта бедности».
28
Improved Industrial Dwellings Company (англ.).
Это также означало, что в Лондоне именно рабочий класс первым попробовал на вкус новую жизнь – а ведь раньше беднякам доставались лишь «объедки» жилищного рынка столицы. В восемнадцатом веке бывшие «благородные» кварталы скупили спекулянты, которые превратили дома, когда-то принадлежавшие одной аристократической семье, в подобия общежитий, сдавая семьям рабочих по комнате. Для уплотнения пространства и получения большей прибыли просторные залы разделяли перегородками, даже не думая менять, или поддерживать в рабочем состоянии санитарное и кухонное оборудо вание. С появлением многоквартирных домов рабочие и их семьи выступили в роли пионеров – или подопытных кроликов. В результате новой застройки облик таких районов, как Уайтчепел, Шордитч и частично Челси, радикально изменился, – что мы наблюдаем и поныне.