Избавитель. Том 1
Шрифт:
— Хвала Эвераму, как я рад тебя видеть, сын Джефа! — воскликнул Аббан на безупречном тесийском и хлопнул Арлена по плечу. — Солнце светит ярче, когда ты удостаиваешь наш город своим посещением!
Арлен жалел, что назвал купцу имя своего отца. В Красии имя отца значило больше собственного. Что подумали бы красийцы, узнай они, что его родитель был трусом?
Однако он хлопнул Аббана по плечу и искренне улыбнулся:
— Я тоже рад тебя видеть, друг мой.
Без помощи хромого купца он ни за что бы не выучил красийский
— Идем скорее! Дай отдых своим ногам в тени моего шатра и омочи свое горло моей водой!
Аббан отвел Арлена в яркий разноцветный шатер, который стоял за телегами. Купец ударил в ладоши, и его жены и дочери — Арлен ни за что не отличил бы одних от других — поспешили откинуть полог шатра и позаботиться об Утреннем Ветре. Арлен не шевельнул и пальцем, чтобы помочь, пока они носили тяжелые седельные сумки в шатер, поскольку знал, что мужчине, по мнению красийцев, не подобает трудиться. Одна из женщин потянулась к меченому копью, которое было завернуто в ткань и висело на луке седла, но Арлен отдернул оружие. Женщина низко поклонилась, опасаясь, что невольно оскорбила гостя.
Внутри шатра было множество разноцветных шелковых подушек и искусно сотканных ковров. Арлен оставил пыльные сапоги рядом с пологом и с удовольствием вдохнул прохладный ароматный воздух. Он опустился на подушки на полу, и женщины Аббана на коленях поднесли ему воду и фрукты.
Когда Арлен перекусил, Аббан хлопнул в ладоши, и женщины подали чай и пахлаву.
— Прошло ли благополучно твое путешествие через пустыню? — осведомился Аббан.
— О да, — улыбнулся Арлен. — Просто замечательно.
Они еще немного поболтали о пустяках. Аббан никогда не уклонялся от светской беседы, но то и дело поглядывал на седельные сумки Арлена и машинально потирал руки.
— Ну что, к делу? — спросил Арлен, когда счел, что с формальностями покончено.
— Конечно, ведь у Пар’чина много дел, — согласился Аббан и щелкнул пальцами.
Женщины быстро разложили перед Арленом пряности, духи, шелка, украшения, ковры и прочие изделия красийских мастеров. Аббан осмотрел товары северных клиентов Арлена, а Арлен изучил предметы, предложенные на обмен. Купец нашел изъяны буквально во всем и нахмурился.
— Это все, ради чего ты пересек пустыню? — спросил он недовольно. — Стоило ли утруждаться?
Арлен спрятал улыбку. Они сели и пригубили свежезаваренный чай. Торговля всегда начиналась подобным образом.
— Чепуха! Слепому ясно, что я привез отборные сокровища Тесы. Они стократ превосходят жалкие товары, которые принесли твои женщины. Надеюсь, у тебя припрятано что-нибудь еще. — Арлен пощупал ковер, настоящее произведение искусства. — Гнилые ковры, которые я видел в развалинах, и те лучше этого.
— Я уязвлен в самое сердце! — воскликнул Аббан. — Я, давший тебе воду и тень! Горе мне, несчастному, если гость в моем шатре так жесток! Мои жены
Началась торговля. Арлен прекрасно выучил урок, который много лет назад ему преподали старый Хряк и Раген. Как обычно, мужчины ударили по рукам, изображая из себя ограбленных, но в душе каждый считал, что взял верх.
— Мои дочери соберут твои товары и принесут перед отъездом, — наконец сказал Аббан. — Не желаешь отужинать с нами? Мои жены закатят пир, о каком на вашем Севере и не слыхивали!
Арлен с сожалением отказался:
— Сегодня ночью я иду в бой.
Аббан поцокал языком:
— Пар’чин, боюсь, ты слишком хорошо изучил наши обычаи. Ты ищешь той же смерти.
Арлен покачал головой:
— Я не собираюсь умирать и не мечтаю о рае.
— Друг мой, никто не рвется в лоно Эверама в расцвете юности, но это судьба всех, кто ведет алагай’шарак. Я помню времена, когда нас было больше, чем песчинок в пустыне, но они давно прошли… — произнес он печально. — Город практически опустел. Мы старательно набиваем животы своих жен, и все же ночь уносит больше, чем приносит день. Если мы не изменим обычаи, через десять лет Красию поглотит песок.
— А если я скажу, что намерен это изменить? — спросил Арлен.
— У сына Джефа доброе сердце, но Дамаджи не станет его слушать. Эверам желает войны, скажет он, и чину не заставить его передумать.
Городской совет — Дамаджи — состоял из наиболее высокопоставленных дама из всех двенадцати красийских племен. Они служили Андраху, любимому дама Эверама, чье слово было законом.
Арлен улыбнулся.
— Я не могу отвратить сердца красийцев от алагай’шарак, — согласился он, — но могу помочь выиграть войну.
Он развернул копье и протянул его Аббану.
Аббан слегка удивился при виде великолепного оружия, но поднял ладонь и покачал головой.
— Пар’чин, я хаффит. Мне запрещено прикасаться к оружию моими нечистыми руками.
Арлен отвел копье и низко поклонился в знак извинения:
— Я не хотел тебя обидеть.
Аббан засмеялся:
— Пожалуй, ты первый мужчина, который мне поклонился! Даже Пар’чин может не бояться обидеть хаффита.
Арлен нахмурился:
— Ты такой же человек, как и все.
— Так ты навсегда останешься чином, — с улыбкой предостерег Аббан. — Ты не первый нанес метки на копье. Без древних боевых меток ничего не получится.
— Это и есть древние метки, — возразил Арлен. — Я нашел копье в руинах Анох-Сана.
Аббан побледнел:
— Ты нашел затерянный город? Карта не обманула?
— Что тебя так удивило? Разве ты не клялся, что карта надежна?
Аббан покашлял:
— Ну да, конечно, я доверяю нашему источнику, но никто не бывал там уже больше трех сотен лет. Откуда мне знать, насколько надежна карта?