Избавитель
Шрифт:
Небо постепенно темнело. Плескалась вода, слабо, непостижимо мерцая. Шумели камыши, путанными, неверными, меланхоличными движениями навевая тоску бесчеловечной жизни, какие-то сожаления. Сердце его вдруг замерло. Он весь напрягся. Почудилось, что кто-то подкрадывается со спины. Это был рыжий, приблудный пес. Моисей приласкал его. Слезы выступили на глазах…
Утром он даже с радостью и окончательно решил не возвращаться в казарму. Под лодкой он нашел чью-то одежду, переоделся и пошел к станции. Земля уплывала у него из-под ног. В глазах стоял туман…
В
— Я от Серафима… — пробормотал Моисей невнятно. Его слегка покачивало.
— Да, ну и что?.. — Марк сначала не понял, о ком идет речь, и с неудовольствием посмотрел на него.
— Вы артист?.. — В неясное, серое втиснулось безоблачное и юное личико.
— Нет, я учитель, а что?..
— Вы так одеты… — Девочка облетела его взглядом, улыбнулась самым дном глаз.
— Кажется, вы понравились этой легкомысленной особе… проходите, думаю, прежде всего, вам надо выпить и выспаться… — Марк накрыл длинный, выскобленный стол. — Садитесь… — Моисей сел. Лиза забралась на колени к отцу, сидела молча и о чем-то думала…
Бархатистые ярко-красные и пунцовые глубокого тона лепестки, словно одушевленные, разлетались вокруг нее. Внезапно вырвавшись от отца, она перебралась на колени к Моисею. Он обратил внимание, какие у нее тонкие и красиво очерченные руки. Она откинула голову, заглянула ему в лицо, как бы спрашивая: «Я тебе нравлюсь?..» — Держалась она так, словно давно его знала. Марк напомнил ей, что уже поздно и пора спать.
— А вы милый, когда мы с вами еще увидимся?..
Эти довольно редкие встречи с Лизой были спасением от жизни и реальности, в которой он задыхался.
Иногда она прибегала даже среди ночи.
«Как она была мила… слишком мила и глупа… и ревновала меня… — Он улыбнулся своим мыслям. — И за что мне выпало такое счастье?.. — Шевельнулось чувство, подобное раскаянию, что-то стыдное, когда он вспомнил подробности той душной и дождливой августовской ночи. — Она же была совсем девочка… я не должен был заходить так далеко…» — Он не понимал и даже не догадывался, что не он, а она вела эту игру.
Марк познакомил Моисея с Иосифом, который помог ему выправить нужные документы и нашел работу, правда, в другом городе.
Прошел год или два.
Как-то вечером в дверь просунулось лицо соседки, которой он иногда читал некоторые главки из романа. Она жила с дочкой, работала секретаршей в издательстве и почти целиком тратила свое небольшое жалование на нее. Моисей всегда защищал ее, когда о ней судачили. Говорили, что она встречается со многими мужчинами, но о замужестве не думает.
— Тебе принесли какое-то странное письмо… — сказала соседка.
Моисей слегка покраснел. Это было второе письмо от Лизы. В первом письме она писала, что сходит с ума, и с трогательной наивностью просила его приехать, так как она по слабости здоровья (ее мучили приступы астмы) вынуждена сидеть дома и кормить желтых муравьев.
«Я понимаю, тебе далеко ехать, Бог знает куда, на другой конец света… и погода просто ужас,
— Ну и что?.. что она пишет?.. — Моисей обернулся и увидел соседку. Она все еще стояла в дверях.
— Все хорошо… — пробормотал Моисей и слабо, чуть заметно улыбнулся.
Прошло еще несколько лет. Как-то перед отъездом в Среднюю Азию Моисей зашел к Марку. Дверь была открыта настежь. Некоторое время он толкался среди гостей, рассматривал картины Марка, странные, как обман зрения. Марк их называл впечатлениями. Утонченные золотистые силуэты деревьев, цветы, хрупкие бабочки и все это среди света и неустойчивых теней, отбрасываемых облаками, из которых время от времени выглядывало бледное с синевой и тонко выписанное лицо Лизы. Пейзажи менялись, как отражения одного и того же отблеска.
— А Марка нет, он теперь редко здесь бывает… пропадает в мастерской… или в театре… — услышал Моисей шепот Лизы и обернулся. В черном платье с разводами, переменчивая и прелестная, она казалась призрачным существом. — Чему вы улыбаетесь?..
— Вспоминаю ту ночь, помнишь, какой ты была тогда… да, время идет… — Он мельком глянул в зеркало. Губы серые, глаза ввалились.
— У вас время идет, а у меня стоит… все дни так похожи… а вы почти не изменились…
К ним подошел Фома. Лиза отвернулась и спросила, не глядя на него:
— Вам что-то нужно?..
— Нет… — Фома принужденно улыбнулся, задетый ее тоном. — Я могу и уйти, но можно было бы попросить об этом и повежливее… Боже мой, кого я вижу?.. позволь мне обнять вас… — Не обращая внимания на замешательство Моисея, Фома обнял и поцеловал его.
— Уйдемте отсюда… — Лиза увлекла Моисея за собой на террасу.
Город тонул в мороси. Тускло поблескивали влажные листья, ловя смутные отражения вечера. В домах уже кое-где уже горели огни.
— Не понимаю, что такое вдруг с ним случилось?.. а вы не ожидали найти меня такой?..
— Да… нет… — пробормотал Моисей, путаясь в словах.
— Мне кажется, вы бы не узнали меня, если бы встретили на улице?..
— Нет, узнал бы…
— Значит, я совсем не изменилась, я все такая же?.. — Она пристально глянула на Моисея. Она ждала, как будто все счастье ее жизни зависело от его ответа.
— Еще лучше…
— А я искала вас, наводила справки везде… то вы путешествовали, то болели…