Избавление от КГБ
Шрифт:
В целом разочаровывающими были результаты опросов свидетелей. Люди, работавшие после войны в 3-м Главном управлении или в тюрьмах МГБ, знали о существовании такого заключенного, как Валленберг, который относился к категории «особых заключенных». Но о его судьбе никто точно сказать не мог. Не вспомнил о Валленберге только один бывший следователь, который, как было точно установлено, лично дважды его допрашивал… Сотрудники, работавшие по «шведской линии» в 60-е годы, вспоминали, что их старшие коллеги исходили из того, что Валленберг был казнен в 1947 году.
Документы, полученные по запросам из архивов МИД СССР, ЦК КПСС, «кремлевского» архива, добавили красок к известной картине политической возни в советском руководстве по поводу дела Валленберга. 16
Никаких документальных свидетельств того, что он был жив после 1947 года, нам найти не удалось. Свидетельства очевидцев, заявлявших, что видели его после этого времени, подтверждения не нашли.
Из того, что мне докладывали о деле Валленберга, у меня сложилась своя версия, которая, однако, не претендует на то, чтобы быть окончательной.
Валленберг был захвачен органами СМЕРШ 2-го Украинского фронта в 1945 году скорее всего по подозрению в шпионаже (хотя не известно в чью пользу). Абакумов, руководивший СМЕРШем, а затем возглавивший МГБ, скрывал факт его доставки в Москву даже от Министерства иностранных дел (о чем свидетельствуют документы МИДа). Когда факт ареста и содержания на Лубянке известного дипломата нейтральной страны всплыл наружу, у советского руководства, изначально отрицавшего этот факт перед всем миром, возник соблазн спрятать концы в воду. Вероятно, письмо Абакумова Молотову содержало предложение уничтожить Валленберга. Конечно, такой вопрос мог быть решен только на уровне Сталина. «Есть человек — есть проблема. Нет человека — нег проблемы». Вероятно, Валленберга «убрали». Точно, что все документы приказано было уничтожить. Никаких записей о «приведении приговора в исполнение» быть просто не может, потому что не было приговора, и в июле 1947 года в СССР официально не существовало смертной казни. Кремация могла состояться в единственном действовавшем тогда крематории в Москве — в Донском монастыре. Но тела, доставлявшиеся гуда с Лубянки, чаще всего не регистрировались («примите 50 трупов для кремации»). Я абсолютно убежден, что Р. Валленберга уже нет на этой земле. Но ради памяти об этом мужественном человеке, гуманисте надо все-таки докопаться до истины.
Наконец, о покушении на Иоанна Павла II в мае 1981 года. Поручение о поиске новых данных, касающихся этого события, я получил от Президента СССР Горбачева. Были изучены материалы оперативных подразделений и архивы КГБ. Кое-что найти удалось. Но это «кое-что» вряд ли можно признать существенным. В основном это были записки руководства Комитета, в которых излагалась политическая оценка событий, связанных с покушением и последующими судебными разбирательствами, предлагались меры пропагандистского противодействия «предпринятой на Западе шумихе» по поводу «болгарского следа». Каких-либо материалов, прямо или косвенно свидетельствующих о причастности КГБ к покушению, обнаружить не удалось. Сенсация не состоялась. Думаю, это соответствует истине.
Я открыл эту главу оптимистическим эпиграфом из Евангелия.
Закончить хотел бы более реалистической выдержкой из интервью, которое взял у меня в конце декабря 1991 года корреспондент «Известий»:
«Вопрос. Насколько известно, Вы довольно много внимания уделяли архивам и досье, хранящимся в КГБ. Вероятно, это самое сокровенное, чем располагает эта организация. Будучи шефом КГБ, Вы действительно имели доступ абсолютно ко всей имеющейся информации и могли запросить ее. Вам пытались в этом препятствовать? У Вас есть твердая уверенность, что в Комитете нет секретного досье на Вадима Бакатина и членов его семьи, других крупных политических деятелей?
Ответ. У меня нет твердой уверенности. Но думаю, что на членов моей семьи нет в КГБ досье, хотя еще раз говорю, что ни в чем нельзя быть уверенным.
8. К сотрудничеству
Патриотизм живой, деятельный именно и отличается тем, что он исключает всякую международную вражду, и человек, одушевленный таким патриотизмом, готов трудиться для всего человечества, если только может быть ему полезен.
Начало 90-х годов принесло миру перемены разительные и беспрецедентные. Человечество с облегчением сбрасывало оковы «холодной войны», уходили в прошлое десятилетия недоверия и противоборства. Общечеловеческие ценности преодолевали границы, обретали права гражданства там, где еще недавно безраздельно царили тоталитарные режимы.
В результате реализации нового политического мышления сломлен «железный занавес», который разделял мировую цивилизацию на два противостоящих друг другу в смертельной схватке лагеря. Псевдокоммунистические принципы, во многом провоцировавшие международную напряженность, отправлены на суд истории. Бессмысленная логика конфронтации все более и более перестает быть определяющей в отношениях между Востоком и Западом.
Преодолевается своего рода психоз сверхмилитаризации, что позволило совершить серьезные прорывы в области ограничения и сокращения вооружений. Силовое начало в обеспечении безопасности все более и более уходило на задний план, уступая место преимущественно невоенным средствам: дипломатическому диалогу, достижению разумных соглашений по всем спорным вопросам, мерам по укреплению доверия.
Отказ от силовых подходов и идеологической зашоренности позволил развиваться ткани гуманитарного сотрудничества. Сделан большой шаг к единому глобальному социуму, живущему по законам разума и демократии. Возрастание взаимозависимости мира, взаимной заинтересованности стран в стабильном развитии друг друга создают дополнительные опоры безопасности каждой из них.
Тенденции последних лет по мере обретения необратимости неизбежно должны сказаться и на спецслужбах. Создались условия для того, чтобы от деятельности, прямо направленной друг против друга, на дестабилизацию обстановки в районах влияния «противника», переходить к сотрудничеству и взаимодействию по обеспечению стабильности. Конечно, какими бы глубокими ни были перемены в отношениях Востока и Запада, Севера и Юга, вряд ли можно ожидать, что в ближайшее время службы безопасности станут ненужными. Но очевидно, что эти службы должны не только действовать под демократическим контролем, но и способствовать развитию доверия между народами и правительствами, а не дезинформации и разжиганию конфронтации. Естественно, подобные идеи могут реализовываться только в случае достаточных международных и внутренних гарантий демократического развития, политики разоружения и отказа от применения силы при разрешении любых конфликтов.
Не могу сказать, что старый КГБ действовал именно в этом ключе. Информация, которой он снабжал высшее политическое руководство, никак не способствовала прекращению гонки вооружений, укреплению доверия между государствами. Международные контакты Комитета ориентировались в основном на спецслужбы «дружественных» стран. Связи с обществами развитой демократии носили спорадический характер и ограничивались весьма специфическими вопросами.
Расширению международного сотрудничества спецслужб в противодействии угрозам, носящим глобальный характер, я придавал большое значение. Это было необходимо также для того, чтобы привести в соответствие уровень взаимодействия служб госбезопасности с новыми геополитическими реалиями, с тем характером межгосударственных отношений, который сложился на политическом уровне.