Изборский витязь
Шрифт:
Думный боярин Дружина Гаврилыч принял Яна, выслушал его сбивчивый рассказ о справленном деле и, важно наклонив голову, ответил, что князю всё будет доложено. Он вёл себя так, словно ему дали приказ не замечать ничего, и изборец не выдержал и взорвался:
– Неужто тебе ничего не ведомо, боярин? Аль глаза сразу всем застило?.. Мне самого Ярослава повидать надобно!
– Езжай в Духов монастырь, авось там и свидишься с князем, - ответил боярин спокойно. Он явно не догадывался о тайной печали Яна. Но и так ясно - вряд ли Ярослав, отняв чужую жену, будет трубить о том
Пав на коня, Ян погнал в монастырь. На его счастье, Ярослав был ещё там когда он назвался у ворот, его пропустили, и он сразу очутился среди своих. Ближний мечник, Василий Любимович, ждал во дворе с десятком отроков. Он даже обрадовался, увидев Яна.
– Привет, друже!
– молвил он, подходя к спешившемуся приятелю.
– Почто так спешил? Никак в граде что случилось?
Он был расположен поговорить, но Ян отстранил друга:
– Не до бесед мне, Василий, а поведай-ко мне лучше, как князя поскорее отыскать. В чьей он келье?
Ярослав любил подолгу беседовать с учёными людьми - нарочно, проезжая мимо монастырей, останавливался, заходил, заводил разговоры с книжниками и чуть где сыщет ум светлый да полёт мыслей не по-монастырски высокий - так и зачастит к этому человеку. А там и монастырь начнёт одаривать. Мудрых людей из дальних погостов и обителей переселял ближе к городу - ныне чуть не в каждом монастыре в Переяславльском княжестве был у него готов собеседник.
Василий перехватил ринувшегося было прочь Яна за рукав:
– С какой бы вестью ты ни прибыл, погодь сейчас князя тревожить. С отцом-игуменом он беседует. И беседа тайная, - мечник огляделся по сторонам и шепнул как величайшую тайну: - О разводе князь говорить пришёл - он-то, слышь, вроде как бобылём остался!..
Каждое слово, сказанное Василием, ножом по сердцу приходилось по душе Яна. Не желает ли Ярослав развести с ним Елену, взяв за себя чужую жену?.. В прошлые времена такое бывало - коли чужое счастье глаза застит, можно разрушить его и своё на том месте выстроить. Сколько песен, былин о том поётся! Слушаешь, о чужой судьбе вздыхаешь, а потом глядь - то про тебя сказано!
Василий, видно, что-то разглядел в лице друга - замолчал, бросил искоса оторопелый взгляд и отошёл.
Ян всё ещё стоял, прижимая руки к груди и глядя перед собой, когда из глубины монастырского широкого двора показался князь Ярослав. Как всегда после долгой беседы с монастырскими, он шёл посветлевший, с особым блеском в глазах. Отец игумен шёл рядом, что-то ещё тихо говорил - князь медленно кивал на каждое слово, но мысли его бродили далеко. Заметив изборца, он нахмурился и заторопился с отъездом.
Игумен благословил Ярослава и отошёл. Отрок подвёл князю высокого породистого скакуна, вывезенного из южных степей половцами. Взлетев в высокое седло, Ярослав махнул рукой дружине - спешили к вечеру в Переяславль. Едва проехали ворота, Ян не выдержал и поравнялся с князем.
– Ладно ли съездил?
– первым заговорил Ярослав, мечтательно глядя
– Не случилось ли в дороге лиха?
– Нет, княже. Не в дороге меня беда подстерегла - в родном доме!
– ответил Ян.
– Уж не получил ли вести из Изборска?
– князь по-прежнему не смотрел на собеседника.
– Всё тихо там, - отмолвил Ян и не выдержал - воскликнул: - Что ж это такое деется, княже? Почто от живого мужа жену забираешь?..
Ярослав даже придержал коня и в первый раз обернулся на витязя.
– Что ты говоришь?
– спросил он требовательно.
– Верни мне Елену Романовну, князь, - строже молвил Ян.
– Не ладное творишь! Жена она мне перед Богом и людьми, любит меня. Не разлучай нас, не рви сердца моего. Она ведь тяжёлая, княже! Рожать ей зимой!.. Подумай, каково ей?
Породистое лицо Ярослава вытянулось, стало суше и тоньше, словно на иконе. В глазах мелькнул холодок отчуждения.
– Что ты молвишь, не понимаю, - ясно выговаривая слова, произнёс он.
– Ни у кого я жены не отнимал, силой никого не разлучал! А что свершено, то свершено, и не тебе судить.
– Но как же...
– начал было Ян, но Ярослав нахлестнул коня и широкой размашистой рысью двинулся вперёд. Отроки тоже прибавили ходу. Князь словно спешил уйти от своего дружинника и торопил коня, понуждая его перейти на бешеный лёгкий скок. Ян тоже хлестнул плетью жеребца, но, хоть и догнал отроков, поравняться с князем не смог - он скакал в окружении дружинников, ставя их заслоном перед изборцем.
В тот день и последующие его больше не звали к князю, и Ян одиноко оставался в своём тереме, рубленом ещё давно, чуть не в первую зиму служения Ярославу. Терем с клетями и конюшней стоял у самой стены детинца, на образовавшемся после пожара и ещё не застроенном пустыре. Не будь огня, не стоять бы его дому так близко от княжеских палат. Когда- то, вступив впервые в свежесрубленные горницы, Ян радовался - далеко от родины у него появился свой угол. Но сейчас, метаясь из угла в угол в опустевших хоромах, он готов был молить Бога о пожаре. Пусть сгорит его дом со всеми клетями - не было в нём нужды, раз не было и Елены. Не так уж много прожила она в нём хозяйкою - всего-то с того дня, как по весне приехал княжеский поезд из Торжка в Переяславль, а уже не мил стал терем без неё. Что она сейчас? Плачет ли наложницей в палатах княжеских иль смирилась? После отъезда княгини Ростиславы Ян и часа не сомневался, что Елена успела его полюбить. Но как теперь? Может, приказал князь - и забыла мужа! А ребёнок? Нерождённый ещё младенец, что с ним?
На четвёртый день, не выдержав, Ян сам поехал к Ярославу.
Перед ним привычно распахнули ворота, и отрок подбежал принять коня, но остальные почти не обращали на него внимания. Он был здесь - и в то же время его не было. Прошёл куда-то Михайла Звонец - едва кивнул головой, и почему-то сразу вспомнилось, что сам Михайла уже третий год был женат и успел породить сына и дочь. Мелькали дружинники - те самые, кому он совсем недавно отдавал приказы. Сейчас они проходили мимо, едва бросая в сторону короткие взгляды.