Избранная лирика
Шрифт:
Мужья-солдаты с той большой войны.
Он постучался тихим, виноватым,
Оставив дом своей второй жены.
А Варя руки фартуком обтёрла,
Входную дверь спокойно отперла.
Увидела. Ладонью сжала горло
И в комнату не сразу провела.
Потом она поплакала немножко,
Сказала: «Что ж, что было, то прошло...»
И вот сейчас у них звенит гармошка
И звякает гранёное стекло.
И Варя, вся одетая в обновки,
Покинувшие
Гремит листами в газовой духовке
И торопливо жарит судака.
...А я считала, что у Вари сила,
За то, что боль и горечь затая,
Она однажды в жизни не простила
Того, что столько раз прощала я!
И мне казалось, всё не так, как надо,
Что гости торжествуют ни к чему,
Что Варя не забыла и не рада
И этот пир горой не потому,
Что вот вернулся он, отец ребятам
И ей самой родной и дорогой.
А потому, что он давно когда-то
Ушёл от Вари к женщине другой.
Я всё ждала, что Варя гордо встанет,
По-царски сложит руки на груди,
Сверкнёт глазами, прямо в душу глянет
И, как чужому, скажет: «Уходи».
Но Варя всё сидела с мужем рядом,
На всех смотрела просто и светло,
Таким спокойным, всё простившим взглядом,
Как будто впрямь: что было, то прошло.
И танцевала, стулья раздвигая,
Как будто и не плакала она,
Как в этот вечер плачет та, другая,
Вторая надоевшая жена.
Как будто за окном не воет ветер,
Ломая молодые деревца...
А у неё, у той, остались дети,
Как Варины когда-то, без отца.
А он, отец, сидит спиной к комоду,
С гостями шутит, чокается, ест.
И Варя, может, год или полгода,
Ему на этот раз не надоест.
Она по старой, памятной привычке
Худой носок натянет на грибок,
А под подушку мужа сунет спички
И папирос дешёвых коробок.
Припомнит всё, что было дорогого
В те давние счастливые года.
И всем вокруг покажется, что снова
В семье у Вари счастье, как тогда.
И муж решит: «Забыла про обиду!
Привычка! Что ж, она у всех в крови...»
А Варя просто не покажет виду,
Что в этом доме больше нет любви.
Не знаю, может быть, она вернётся,
Любовь, которой Варя так ждала.
Не потому ли радостно поётся
У праздничного шумного стола?
И кто-то, криком песню заглушая,
Какой-то тост провозглашает вновь...
И Варя долго пляшет, провожая
Свою большую первую любовь.
Февраль
Над площадями Волгограда
Опять
Двадцатилетние солдаты
Двадцатый год в земле лежат.
А на земле, воспетой в песнях,
Над волжской медленной водой,
Поднялся город – их ровесник, -
Великий, светлый, молодой.
Он потому велик и светел,
Что в час бессмертья своего
Они в огне, сквозь дым и пепел,
Таким увидели его.
Мальчишкам Волгогр ада
В Волгограде, у Вечного огня, стоят в Вечном почётном карауле волгоградские мальчишки.
Горит на земле Волгограда
Вечный огонь солдатский –
Вечная слава тем,
Кем фашизм, покоривший Европу,
Был остановлен здесь.
В суровые годы битвы
Здесь насмерть стояли люди –
Товарищи и ровесники
Твоего отца.
Они здесь стояли насмерть!
И были средь них солдаты –
Мальчишки в серых шинелях
Со звёздами на ушанках,
Простые наши мальчишки –
Немного старше, чем ты.
К нам приезжают люди –
Жители всей планеты –
Мужеству их поклониться,
У их могил помолчать.
И пусть эти люди видят,
Как помним мы сталинградцев!
И пусть эти люди знают:
Вечный огонь Сталинграда
Не может померкнуть, пока
Живёт на земле волгоградской
Хотя бы один мальчишка!
Запомни эти мгновенья!
И если ты встретишь в жизни
Трудную минуту,
Увидишь друга в беде
Или врага на пути –
Вспомни, что ты не просто мальчик,
Ты волгоградский мальчишка,
Сын солдата,
Сын Сталинграда,
Капля его Бессмертия,
Искра его Огня.
Стихи о моём солдате
Когда, чеканный шаг ровняя,
Идут солдаты на парад,
Я замираю – вспоминаю,
Что был на свете мой солдат.
...Война. И враг под Сталинградом.
И нету писем от отца.
А я стою себе с солдатом
У заснежённого крыльца.
Ни о любви, ни о разлуке
Не говорю я ничего.
И только молча грею руки
В трёхпалых варежках его.
Потом прощаюсь целый вечер
И возвращаюсь к дому вновь.
И первый снег летит навстречу,
Совсем как первая любовь.
Какой он был? Он был весёлый.
В последний год перед войной
Он только-только кончил школу
И только встретился со мной.
Он был весёлый, тёмно-русый,