Избранная лирика
Шрифт:
Над чубом – красная звезда.
Он в бой пошёл под Старой Руссой
И не вернётся никогда.
Но всё равно – по переулкам
И возле дома моего
Идут солдаты шагом гулким
И все похожи на него.
Идут, поют, ровняют плечи,
Ушанки сдвинуты на бровь.
И первый снег летит навстречу
И чья-то первая любовь.
Растёт в Волгограде берёзка
Ты тоже родился в России –
Краю полевом и лесном.
У
Берёза под каждым окном.
На каждой весенней поляне
Их белый, живой хоровод.
Но есть в Волгограде берёзка:
Увидишь - и сердце замрёт.
Её привезли издалёка
В края, где шумят ковыли.
Как трудно она привыкала
К огню волгоградской земли,
Как долго она тосковала
О светлых лесах на Руси, -
Лежат под берёзкой ребята –
Об этом у них расспроси...
Трава под берёзкой не смята –
Никто из земли не вставал.
Но как это нужно солдату,
Чтоб кто-то над ним горевал.
И плакал - светло, как невеста,
И помнил - навеки, как мать!
Ты тоже родился солдатом –
Тебе ли того не понять?
...Ты тоже родился в России -
Берёзовом, милом краю.
Теперь, где ни встретишь берёзу,
Ты вспомнишь берёзку мою,
Её молчаливые ветки,
Её терпеливую грудь.
Растёт в Волгограде берёзка!
Попробуй её позабудь!
* * *
Фёдору Сухову
Не потому, что я за всё в ответе,
Не оттого, что я во всём права,
Но всё, что ни случается на свете,
На свой аршин я меряю сперва.
И я не испугаюсь и не спрячусь,
И я не из героев, а не трус.
И я с неправды досыта наплачусь,
Но всё равно до правды доберусь.
И я, как ты, крута и своевольна:
Умру – не отступлюсь от своего.
Но кто бы ведал, как бывает больно,
Когда ты прав, а рядом никого!
Когда тебе больней и тяжелее,
И подступает «быть или не быть»,
Я каждый раз тоскую и жалею,
Что не тебя мне выпало любить.
Что, о тебе печалясь и страдая,
И наряжая в белое сады,
Не женщина, а песня молодая
Опять тебя уводит от беды.
Ах, как тебе светло бывает с нею!
И как она печальна и нежна!
Но знаешь ты: она другим нужнее.
И выпускаешь песню из окна.
И нам ли плакать, что идёт по свету
Единственная милая моя!
Пусть кто-то злой сказал, что у поэтов
Из глаз не слёзы – строчки в два ручья.
Уж коли так, то пусть, горьки
Берут исток у этих грустных глаз
Не два ручья – две будущие Волги,
Вдоль щёк твоих бегущие сейчас.
Я выдумала, знаю, Волги эти.
И ты не плакал. Знаю. Не права.
Не обижайся.
Просто всё на свете
На свой аршин я меряю сперва.
* * *
Справилась я с этой трудной ношей
Воля непонятная моя.
Вот опять о том, что ты хороший,
Дочери рассказываю я.
Дочка рада! Дочка смотрит в оба.
Ловит слово каждое моё!
Видно, ей давно хотелось, чтобы
Был отец хороший у неё.
Только вдруг, как могут только дети,
Говорит без страха и стыда:
«Если папа лучше всех на свете,
Почему ты грустная всегда?..»
То ли больно, то ли стыдно стало,
Что я дальше ей сказать должна?
Я сказала: «Просто я устала,
Потому что я всегда одна».
Дочка брови сдвинула упрямо,
На косичках дрогнули банты.
Подошла ко мне. Прижалась: «Мама,
Лучше всех на свете только ты».
Гордость
Я по утрам, как все, встаю.
Но как же мне вставать не хочется!
Не от забот я устаю –
Я устаю от одиночества.
Я полюбила вечера
За то, что к вечеру доверчиво
Спадает с плеч моя жара –
Мои дела сдаются к вечеру.
Я дни тяжёлые люблю
За то, что ждать на помощь некого
И о себе подумать некогда.
От трудных дней я крепче сплю.
Но снова утро настаёт!
И мне опять вставать не хочется
И врать, что всё наоборот:
Что я устала от забот,
Что мне плевать на одиночество.
* * *
Мне приходилось слышать часто
Непостижимые слова,
Что баба любит быть несчастной,
Что баба муками жива.
И не скупилась на ухабы
Дорога долгая моя,
Чтобы не раз обычной бабой –
Простой, обманутой и слабой –
Себя почувствовала я.
Но всё упрямей с каждой мукой,
Не отрекаясь от тоски,
Овладевала я наукой
Любить свободу по-мужски!
И вот не бабьей, новой властью
На волю вырвалась в пути!
И уж ни счастья, ни несчастья
Ты мне не можешь принести.
Моё вино
Песня
Не вспомню бед, обид и вин,
Упрёк не повторю.
Сухих и, значит, лёгких вин