Избранная морского принца
Шрифт:
Начальник охраны и сам уже плыл к открытой двери, а добравшись, крикнул что-то в коридор. Дальше все случилось сразу — и потому безнадежно быстро. Вильнув хвостом, Кари рванулся к Джиад, выхватывая из ножен тот самый клинок. Жрица прикрылась рукой в обручальном браслете, попыталась дернуться в сторону, но не смогла — кресло-обруч вокруг пояса превратилось в ловушку.
— Стражу! — снова закричал Алестар, тоже срываясь с места.
До середины зала было гребков пять-шесть, но он оказался там за один бесконечно длинный вдох. Отпихнул прянувшую в сторону Санлию, успел понять, что сам безоружен, и просто повис на плечах у Кари. Изогнулся всем телом —
Вокруг что-то кричали, кипела и бурлила вода. Алестар почуял в ней вкус крови даже раньше, чем ощутил боль. Кари бил вслепую и наотмашь, но промахнуться ему было бы сложно. Сначала нож скользнул по чешуе, потом рассек плавник, вонзился в основание хвоста, распоров его. Перед глазами Алестара все заволокло радужной чернотой, он подавился вдохом. Кари ударил снова — в то же место. Упрямо обхватив мощные плечи, Алестар держался, стиснув зубы, даже не пытаясь добраться до жабр врага, чтобы не сорваться с бешено извивающегося тела. Да где же стража?!
Словно штормовая волна обрушилась на их сцепленные тела, закрутила, завертела — и оторвала друг от друга. Мелькнуло серебро чьего-то хвоста, широченная спина — Алестар от изумления глотнул воды. Дару! Старший из близнецов, оказавшись между ним и Кари, прикрыл Алестара собой, что-то крикнул — оглохший от боли Алестар не расслышал — раскинул руки, преграждая путь младшему. Подоспевший Ираталь оттащил Алестара. Кто-то из советников кинулся к Джиад, помог ей выбраться. Алестар дернулся в ту сторону, но тут же, будто ужаленный скатом, снова обернулся к близнецам. Те замерли в каком-то странном объятии — слишком неловком, неправильном... Потом Кари вывернулся из рук брата, поплыл к двери — и оказался перед острием остроги стражника. Пока ему заламывали руки, Дару, покачнувшись и дернув хвостом, как-то сгорбился, согнулся… Зажал руками живот, медленно поворачиваясь — сквозь пальцы сочилась чернота крови.
— Джиад!
Алестар торопливо подплыл к жрице, возле которой оказалось сразу двое: Герувейн и… Эргиан. Этому-то что надо? И где Руаль?!
— Советник… — закашлявшись, подсказала и жрица, крутя головой по сторонам.
У двери круговорот тел и хвостов наконец распался — Кари связали ремнями от портупей и крепко держали. Ираталь! Санлия! Руаль! — Алестар не знал, в какую волну кидаться сначала. Нет, все-таки Руаль.
Он нашел взглядом советника, так и сидящего в кресле. Тот был бледен грязной, болезненной, желто-серой бледностью. На обрюзгшем лице жили только глаза. О, какой исступленной ненавистью они горели.
— Ираталь, стражу к советнику! — велел Алестар сквозь боль, что взбесившимся прибоем катилась от хвоста по всему телу. — Глаз не спускать! Где Санлия? И целителя сюда!
— Успокойтесь, тир-на. Все будет сделано. Вы… вы ранены? Целителя! Целителя его величеству!
Ираталь хлопотал вокруг, и Алестар уже хотел послать его заняться настоящим делом, но все и так шло верно. По бокам от кресла Руаля появилось двое гвардейцев, совершенно ошалевших, но старательно исполняющих приказ. Еще один бдительно замер возле Санлии, жмущейся к стенке. Впрочем, наложница выглядела на удивление спокойной наперекор творящемуся вокруг безумию. Советники, привстав с мест, благоразумно не лезли
— Да не мне целителя, а Дару! — огрызнулся Алестар. — Мне… потом…
Его все-таки усадили в кресло, и примчавшийся паренек в форменной тунике кинулся осматривать хвост.
— Я сказал — потом! — рявкнул Алестар, отпихнув слишком ретивого лекаря и едва не взвыв от резкого движения. — Вон раненый!
Парнишка, не смея ослушаться, поплыл к Дару. Склонился над почти опустившимся на пол охранником, охнул…
Джиад! Где она? Алестар беспокойно отыскал взглядом Джиад. Жрица была совсем рядом, для нее освободили соседнее кресло.
— Как ты?
Алестар торопливо искал следы крови — и не находил.
— Со мной все хорошо, тир-на, — сказала Джиад негромко, но Алестар услышал ее сквозь гвалт и чуть не всхлипнул от облегчения.
— Плыви сюда, — попросил он, чувствуя, как огромный краб впился в плавник и теперь поднимается по хвосту вверх, раздирая его клешнями.
Сначала было полегче, так всегда с ранами — уж это он знал. Но теперь первое онемение прошло — и хотелось выть от боли. Алестар закусил губу, пытаясь отвлечься. Кари… Как это возможно? Почему? И при чем тут Руаль? Но теперь-то он получит ответы на все вопросы! И Джиад цела и невредима, а все обвинения жрецам придется снять. Ради этого стоит вытерпеть любую боль!
Он через силу улыбнулся подплывшей жрице, стараясь не коситься на хвост, который будто кипятком ошпарили. И тут все-таки налетел Невис, причитая, что следует немедленно зашить рану на плавнике, не хочет ведь его высочество, то есть величество, утратить чувствительность?!
Алестар, у которого перед глазами все плыло, качалось и заволакивалось пеленой, вяло согласился, что не хочет. Чувствительность хвоста — это важно… Джиад молча взяла его пальцы, и Алестар удивился этому чуть ли не больше, чем всему остальному. Но такой уж сегодня был день, видно.
— Выше, — сказал он ей, косясь на большую кривую иглу, в которую Невис вдевал тонкую блестящую нить — сухожилие салту. — Возьми меня за руку, только выше, чтобы я тебя не держал.
— Вы забыли, ваше величество, — сказала она все так же негромко, — у меня не самые слабые пальцы. Уж как-нибудь потерплю.
— А, ну да, — криво усмехнулся он, когда Невис воткнул иглу и сделал первый стежок, — я помню…
Он действительно вспомнил и золотые браслеты, скомканные, словно были сплетены из водорослей, и сломанный лоур. Пальчики у его избранной и вправду не из слабых. И все-таки, когда игла пошла дальше и Алестару показалось, что его плавник окунули в лаву, он изо всех сил стиснул на подлокотнике кресла пальцы левой свободной руки, а не правой, которую держала жрица. А потом успел подумать: он впервые рад тому, что Джиад — человек и запечатление на нее так не действует. Значит, никакая часть его боли ей не достанется — хвала Матери Море.
***
Алестар полулежал рядом, прикрыв глаза, не шевелясь, и Джиад видела, с каким трудом ему это дается. Роскошная перламутровая вуаль хвостового плавника была рассечена почти надвое, Невис что-то бормотал, работая иглой со сноровкой опытного лекаря, и под его ловкими руками на мягком серебре хвоста оставался ровный, но заметный шов. А ведь это, наверное, очень больно, вон как дрожат ресницы принца и напряжена шея. Самой Джиад раны зашивали не так уж часто, но случалось… А ведь выше плавника, на конце хвоста, нож Кари вспорол и чешую.