Избранная в сумерках
Шрифт:
Еще две недели назад она была готова отдать ему свое сердце.
Моргнув, она посмотрела на своего дедушку, который был уже готов снова накинуться на Бернетта.
У Бернетта кровоточила губа, однако он встал с земли, и гордо выпрямил спину. В его позе читалась свирепость, ведь он предлагал перемирие, протянув руку вперед. Спасибо господу Богу, или кому-то в этом духе, потому что ее мысли о ее разбитом сердце не могли ей взглянуть трезво на всю ситуацию, происходящую сейчас перед ней. Ее дедушка сделал шаг вперед.
— Не думаю, что нам стоит мериться
Кайли, которая, наконец-то, откинула все мысли о себе, поняла, что ей пора вмешаться, кинулась вперед.
— Он прав, — сказала она, своему деду, — пожалуйста, остановись!
Она подошла к нему, и взяла его за руку, ее сердце наполнилось теплом. Оно прошло от сердца по ее руке и устремилось в пальцы. Затем она почувствовала, что потом перешел к ее деду. Нутром она понимала, что воздействовала на его мысли. И стало заметно, что это возымело эффект.
Его подбородок был все еще опущен, но он, должно быть, заметил, что люди около Дерека упали в обморок, поэтому поспешил к ним.
— С ними все в порядке, — сказал Дерек, и отошел от дедушки Кайли, как будто опасался, что тот на него кинется.
Но признаки агрессии ушли. Кайли вспомнила волны успокоения, которые проходили сквозь нее. Она инстинктивно превращалась в фейри? И у нее получилось, правда?
Лукас сделал шаг вперед, но не то, чтобы она посмотрела на него в упор, но она успела заметить это движение. Она пыталась перебороть эмоции, поэтому пошла в сторону дедушки. Но это не сработало. Боль предательства пульсировала в ее сердце, наполняя все ее тело осуждением. В горле стоял ком.
Ее дед начал что-то говорить.
— Уходите все, кроме Джеймса и Кайли.
— Так вы снова нападете на него? — спросил Лукас, в голосе которого была злость и жесткость.
И все же она могла поклясться, что слышала в его голосе раскаяние.
Она представила себе выражение его лица, представила его глаза, наполненные сожалением, но она не посмотрела в его сторону.
— Делай, что сказано, — велел Бернтт.
Кайли могла сказать точно, что Бернетт понимал, также как и она, что у ее дедушки были на это причины.
Все начали уходить. Кайли снова почувствовала взгляд Лукаса, но он не шел со всеми, а несколько заколебался, а потом, пошел в ее сторону. Она почувствовала его запах, когда он приблизился к ней и сказал на ухо несколько слов.
— Ты настолько меня ненавидишь, что не можешь даже посмотреть на меня?
Если бы только она могла его ненавидеть, — так думала Кайли.
Затем он продолжил, проговорив все тихо, потому что это предназначалось только для нее.
— Она никогда меня не интересовала. Только ты.
Потом она услышала звук отдаляющихся шагов, которые звучали, как удары грустной песни. Физически он ушел, но его слова висели в воздухе. Они вибрировали рядом с ней, заполняя и поглощая ее новыми эмоциями.
Она знала, что он говорит правду — знала, потому что была сейчас фейри, она чувствовала, что его чувства проникали в ее кожу, скользили
Намерено или нет, он причинил ей боль, и все это не меняло того факта, что он не был с ней честен. Как он представлял себе, насколько ей будет плохо, когда она обо всем этом узнает? Может он и не видел, как ей было больно все это время, но он же видел, как ей было хорошо, когда они были вместе. Или он притворялся, что заботился о ней?
Она услышала чужую поступь. Она почувствовала легкое прикосновение, и руку, которая легла на ее плечо. Это было мягкое прикосновение, которое не подразумевало ничего интимного, просто говорило о том, что ему не безразличны ее чувства. Только ради успокоения.
Конечно, можно было с легкостью догадаться, кто пытался ее успокоить. Дерек.
Боль в ее груди поутихла, она смахнула набежавшие слезы. Пытаясь успокоить свои разбушевавшиеся эмоции, она стояла, закрыв глаза и сосредоточившись на теплоте солнца, и на ветре, которые уже почти высушил дорожки от ее слез.
— Кайли? — спросил Бернетт.
Ее дедушка стоял рядом. В его глазах была озабоченность.
— Ты в порядке? — спросил ее дед.
— Все в порядке, — сказала она, улыбнувшись, хотя она понимала, что все это выглядит мало правдоподобно.
— После всего этого, — сказал ее дед, — нам нужно поговорить. Дома, и за чашкой с чаем.
Как только они пошли в сторону дома, она успела увидеть взгляд Бернетта, который смотрел на нее с неодобрением. Конечно, она соврала насчет своих эмоций. Потом она увидела что-то еще в его взгляде. Или прочитала в его эмоциях? Страх. Страх о том, что он боялся того, что им не понравятся его новости.
Он не знал, что она не любила в последнее время о чем-либо говорить. Потом она поняла, что вела себя эгоистично, потому что думала только о себе. Думая только о своей боли. Конечно же была причина, по которой Бернетт начал ее искать. Внезапно остановившись, она схватила вампира под руку.
— Все в порядке? Что…случилось?
***
Пять минут спустя, Кайли сидела за обеденным столом и ждала свою тетю, которая пошла готовить им чай со льдом, прежде, чем начать разговор. Она молилась о том, чтобы этот разговор не привел к очередной перепалке. Напряжение между ее дедом и Бернеттом уже достигло своего пика. Лучше начать говорить, пока не случился рецидив. И лучше бы разговор начал Бернетт.
Он посмотрел на нее, будто прочитав подтекст мыслей, начал что-то говорить. Сначала он говорил о том, что Кайли необходимо быть настороже. Проблема была не только в Марио, случилось кое-что еще.
Пока они шли к дому, она сошла с ума, воображая себе самое худшее. Теперь, пока они сидели за столом, в центре которого стояла холодная пицца, она боролась с чувством тошноты. Страшные мысли резали ее словно острие дротиков в центре мишени.
Она знала, что Дерек и Лукас были в порядке. И да, она не должна была заботиться о Лукасе, но все-таки не могла не делать этого.