Избранная
Шрифт:
— Мне еще нужна маунтин дью.
— Купи сама. Я тебе не повар в закусочной.
— Автомат сожрал мои деньги из-за тебя. Пошевели носом или чем там надо.
Он что-то тихо пробормотал, и я достала вторую бутылку. — Тебе достаточно много времени понадобилось, чтобы прийти к этому, — сказал он.
— Это автомат с напитками. Если он не работает, мне приходит в голову, что он сломан, а не то, что магические силы сговорились против меня.
Он подошел ближе и убрал прядь волос с моей щеки. — В свете последних событий ты могла бы
— Поблизости. — Снаружи. Он ждет, когда я закончу. — А что? Хочешь с ним познакомиться?
— Он не знает, что я здесь, — ответил Люк. Маленькое расстояние между нашими телами почти гудело от энергии. — Хорошо поболтали с Евангелиной?
— Она заставляет меня нервничать. — Он тоже, но я не собиралась признаваться ему в этом, чтобы не доставить лишнего удовольствия.
— Это, похоже, первая разумная мысль, что ты сказала с тех пор, как я тебя знаю, — высказался он. — Евангелина глава матриархата дома Мараис, одного из четырех, которые в данный момент правят событиями. Но она совершенно нормальная. Если она выглядит угрюмой, так только потому, что это много значит для нее.
Евангелина производит впечатление чересчур интеллигентной, что описывать ее «угрюмую», но я поняла, что он имел ввиду. «Доведенная» кажется больше подходит для нее. — Верити была ее племянницей. Конечно, это много значит для нее.
Он практически удерживал себя от того, чтобы не погладить меня по голове.
— И ты не должна больше думать, что Ви была для каждого так же важна как и для тебя. Для многих людей она была важна только из-за этого пророчества.
— И ты один из них?
Его лицо напряглось, взгляд ушел куда-то в пространство. Когда он опять сконцентрировался на мне, складки вокруг его рта медленно разгладились, и он небрежно убрал волосы, которые падали ему на глаза. — Не пойми меня неправильно, Мышка. Я верю в пророчество. Я всю свою чертову жизнь провел с тем, чтобы подготовиться к нему. Но Верити и я… Дело было не только в магии, она действительно кое-что значила для меня.
Я посмотрела в сторону. Было и так слишком тяжело слышать боль в его голосе, но видеть, в его лице отражается безутешное горе, было больше, чем я могла вытерпеть. Осознание, что кто-то любил Верити, должно было вызвать во мне чувство, что я больше не одна. Вместо этого я ощущала, как меня переполняет ревность — и стыд. Они были бы идеальной парой, оставь она меня.
И снова. Я не была полностью уверена к кому я ревную, к Люку, потому что он знал, какой на самом деле была Верити, или к Верити, так как у нее был Люк. Он был дерзким и нервирующим, и однозначно никоим образом не подходил мне, и при этом я всё же чувствовала эту странную маленькую пульсацию в венах, каждый раз, когда он смотрел на меня. Я никак не могла избавиться от ощущения, что Люк видел во мне нечто большее, чем кто-либо еще. Он действительно видел меня, не ту девушку, что я выставляю напоказ, а люди верят, что знают ее.
Это
Я протолкнулась к двери; я хотела как можно скорее вернуться к Лене и сдержанно сопящей миссис Корелли, но Люк ступил ближе и взял меня за локоть.
— Пойдем. — Он вновь говорил в своем привычном тоне, чрезмерно самоуверенно, растягивая слова, что у меня сразу возникло желание ударить его ближайшим тупым предметом и одновременно закрыть глаза и погрузиться в их глубь. — Нас ждет работа.
Он нарисовал пальцем в воздухе огненную линию и что-то пробормотал. Я отпрянула. Мерцающая линия была спокойнее, чем тогда в парке, но и видеть ее посередине школьного кафетерия по-прежнему пугало.
— Мне нужно вернуться обратно. Мы как раз почти закончили новый выпуск школьной газеты. — Я в доказательство подняла две бутылки с напитками. — Они ждут меня. — Я не упомянула, что сделает Колин, когда узнает, что я пропала.
Люк прекратил колдовать. Проход был наполовину готов и висел в воздухе перед стеллажом с кубками. Магия делала его глаза ярко-зелеными; прямо-таки сияющими. Я спрашивала себя, можно ли измерить магию, показывает ее какой-нибудь инфракрасный спектр или, например, счетчик Гейгера. Принять магию было бы гораздо проще, если бы нашелся путь нормально объяснить ее существование.
— Я подумал, ты захочешь присутствовать, — сказал он пренебрежительно. — Конечно, если для тебя важнее работать над школьным проектом, вместо того, чтобы выяснить, кто убил Верити, тогда просто прошмыгни обратно, Мышка. Мне некогда тратить на это время.
Он дорисовал верхнюю часть прохода и начал последнюю часть. Я оглянулась на лестницу и была уверена, он не станет повторять своего предложения. Верити была бы больше признательна правосудию, нежели какому-то некрологу в школьной газете.
— Подожди. — Я поставила бутылки с лимонадом под стеллаж. — Это так же безопасно?
— Это играет какую-то роль? Держись крепче, и тогда с нами ничего не случится.
— А мы не можем просто взять такси?
— До Нового Орлеана? Нет. — Он протянул руку. Я ухватилась за нее и почувствовала, как ускорилось мое дыхание.
Люк притянул меня ближе, положил обе руки мне на талию. Я не знала, куда должна деть свои руки, ему на грудь, или обхватить за шею? Или просто оставить их свисать?
Он ухмыльнулся. — Это не самый подходящий момент, чтобы смущаться, — произнес он. — Представь себе, что мы просто танцуем, как тебе такое?
Я положила руки на его плечи и настолько смутилась, что казалось, будто я глупая маленькая девочка на своем первом вечере танцев. Люк прижал меня ближе. Мы были достаточно близко друг к другу, что я могла разглядеть рисунок на мягкой черной хлопчатобумажной ткани его футболки и могла почувствовать аромат, исходящий от его кожи.
— Видишь? Ничего страшного. — Его голос был тихим, слегка колышущим мои волосы. — В этот раз постарайся не сдаваться, хорошо?