Избранница Фортуны

Нэпьер Сьюзен

Мэгги, ничуть не обидевшись, добавила:

– Беда в том, что у обоих патриархов вместо династий, которые они хотели основать, было только по одному сыну. Моя бабушка умерла при родах, а Финнова – во время эпидемии гриппа, когда его отцу было всего пять лет. А деды, одержимые идеей разорить врага, и не подумали жениться второй раз.

Может быть, при женщинах они бы немного смягчились… да и дети отняли бы какую-то часть этой губительной энергии. Знаешь, моему деду уже семьдесят шесть, а он по-прежнему работает полный день! Несмотря на то, что легкие у него никуда не годятся. – Мэгги вздохнула. – «Не сворачивай с пути» – вот его девиз… даже если путь ведет

в могилу, не сворачивай с пути! – Пять лет назад чуть было этим не кончилось, – перехватил нить рассказа Томас. – Могила чуть было не поглотила обоих стариков вместе с их компаниями. Маркхам Коул начал осуществлять программу расширения дела, и Патрик Донован, разумеется, не отставал. Пошли слухи, что один соперник проявляет интерес к покупке какой-нибудь компании только для того, чтобы другой, перехватывая, завысил цену. У Маркхама начались проблемы с сердцем, а Патрик уже не расставался с кислородной подушкой; и, может быть, уколы совести делали вражду еще более ожесточенной. А поскольку к тому времени все акции были уже в руках семей и, следовательно, не требовалось ни перед кем отчитываться, старики дрались своими фирмами, как зонтиками. Оба были на грани самоуничтожения, и ничто не могло остановить их.

– Кроме нас, – усмехнулась Мэгги. – На сцену выходят герои-спасители, единственные наследники династий Коулов и Донованов!

– Вот только если бы ваши деды продолжали в том же духе, наследовать было бы нечего, – подсказала Лори с уже известной Мэгги озорной улыбкой. Эту часть истории девушка поняла.

– Точно. А я была испорчена с пеленок. Я не хотела бедности. Всю жизнь меня готовили к вступлению в наследство, и я не собиралась его терять из-за тупоголового упрямства Патрика. – Мэгги вспомнила холодок неуверенности, пронзивший ее после телефонного разговора с личным помощником деда, только что уволенным после пятнадцатилетней работы за отказ совершить очередное приобретение, которое приблизило бы «Донован и K°» еще на шаг к банкротству.

Он позвонил беззаботной студентке-выпускнице, чтобы предупредить о глупости, которую намерен совершить его босс. Все знали, что единственный, кто имеет влияние на упрямого ирландца, – это его любимая внучка. Однако на этот раз и она была бессильна и потому обратилась к своему единственному другу – Финну.

Он заканчивал Оксфордский университет, и Мэгги полетела в Англию, где выяснила, что и до него дошли слухи о пошатнувшемся финансовом положении семьи.

– Я был настроен так же, – сказал Финн. – Я давно собирался взять «Коул и K°» в свои руки и был по горло сыт тем, как дед последовательно разрушает фирму ради удовлетворения своей гордыни. Мы с Мэгги так разозлились, что готовы были разорвать обоих стариков и свалить клочки в одну корзину!

– Но вместо этого ты предложил Мэгги выйти за тебя. Не слишком романтично, – сказала Лори.

– Романтика здесь ни при чем. Это был единственный здравый путь прекращения вендетты, какой мы только могли придумать, – объяснила Мэгги. И на самом деле предложил не Финн, а я.

– Ты не предложила, а решила, – ухмыльнувшись, уточнил Финн. – Это была ее идея – полететь в Штаты и прожить несколько дней в Неваде. По местному закону этого вполне достаточно, чтобы оформить брак.

– Рено… Мировая столица браков и разводов, – рассмеялась воспоминанию Мэгги. Это было похоже на классическую авантюру, предпринимаемую двумя юными аристократами для спасения упрямых патриархов от них же самих.

– Конечно, когда мы вернулись, был ужасный скандал…

– Но я притворилась беременной, а поскольку оба ужасно

старомодны, им пришлось заткнуться на время…

– … достаточное для того, чтобы Маркхам обнаружил в «дьяволовом отродье» милую девочку…

– … а мой дед открыл у «избалованного пащенка старого мула» трезвый ум и хорошо подвешенный язык, – подхватила Мэгги. – Первый год был довольно бурным, особенно после моего «выкидыша», но, когда они увидели, что мы с Финном крепко держимся друг за друга, придирки пошли на убыль. На самом деле мне кажется, что эти старые ворчуны гораздо большие романтики, чем мы, и рады были поверить в нашу любовь с первого взгляда, в то, что мы якобы встретились в Париже и невольно повторили историю Ромео и Джульетты.

– Боюсь, если бы мы признались, что знаем друг друга с детства, ничего бы не вышло. Безумную любовь они могли понять, но, узнай, что мы годами нарушали законы вендетты, нас бы придушили, – прокомментировал Финн.

На самом деле они познакомились в шестилетнем возрасте. Встретились в парке по недосмотру нянь, подружились и при сочувственной помощи челяди сумели уберечь свою дружбу от витавшей над головами вражды взрослых. Даже, став подростками, они продолжали дружить, не допуская вмешательства в свои отношения никаких сексуальных проблем. Несмотря на то что оба были очень привлекательны, они никогда не испытывали физического влечения друг к другу, что и сделало их брачную аферу такой благополучной.

– Но… что же будет, когда вы разведетесь? – спросила Лори, обнаружив изъян в до сих пор безупречном плане.

– Гм… да… в том-то и загвоздка, – развела руками Мэгги. – Мы-то думали, что старики долго не протянут… здоровье у обоих никуда не годилось. Мы рассчитывали прожить вместе несколько лет, а потом, когда дедушки помрут, тихонько аннулировать брак.

– Ввиду неосуществления брачных отношений, – пояснил Томас. – У меня где-то здесь соответствующий контракт. Конечно, Мэгги и Финн собирались ограничиться устным уговором – не хотели никаких компрометирующих бумаг, но… в общем, когда в дело замешаны такие доходы, лучше строго следовать правилам. Предполагалось оформить раздельную собственность на все имущество, чтобы избежать проблем раздела, но от этой идеи в ряде случаев пришлось отступить. Например, достигнув двадцати одного года, оба получили в наследство акции – и тут же обменялись ими.

– Что едва не стоило дедам апоплексических ударов, но шаг себя оправдал.

С тех пор они стали гораздо осторожнее, зная, что определенный процент акций находится в полувражеских руках, – сказал Финн. – И с тех пор они постепенно приближаются к идее сотрудничества. Да и обстоятельства подпирают. Сразу после нашей свадьбы они продали часть акций, чтобы выбраться из финансового тупика, в который загнали себя, и теперь обе компании стали соблазнительными мишенями для биржевых спекуляций.

– Так почему же вы собираетесь разводиться? – недоуменно хмурясь, обратилась к Финну Лори. – Почему не аннулировать брак, если он не настоящий? Ведь так, кажется, планировалось? Или… – Она запнулась и окаменела. Свежая и невинная девочка в белом платье вдруг стала серой и изможденной.

– Нет, прежнее условие остается в силе, – мягко сказала Мэгги. – Но если мы аннулируем брак, Маркхам и Патрик поймут, что их надули. Мы не можем так оскорблять их гордость. Это было бы предательством наихудшего пошиба. Видишь ли, они так и не помирились и по-прежнему готовы вцепиться друг другу в горло при встречах… правда, нечастых. Иногда у меня возникает ощущение, что они были бы рады поводу снова развязать войну.