Избранница Тьмы. Книга 2

Богатова Властелина

Путь по полутёмным переходам постоялого двора сначала для Маара был бесцельным, он на время забыл обо всём вокруг, осознавая, что убегает — всё равно куда, только подальше от неё. Взрыв внезапного гнева обрушился лавиной. Он всё же совершил ошибку, вернув себе её. А теперь расплачивается — он наказал сам себя, впустив ассару в своё пекло, теперь она хозяйка в нём, сдавила его сердце в своих хрупких пальчиках. Маар глушил в себе вспышки ярости, но только злиться он мог на самого себя. Он даже не сразу почувствовал, что из носа хлещет кровь, стекает по губам и подбородку, оставляя бурые пятна на рубашке.

— Проклятье, — выругавшись, он прижал тыльную сторону ладони к носу, задерживая её, чуть запрокидывая голову, направляясь в уже отведённую управляющим для него комнату.

Эти перепады давления, происходящие внутри него за последние

недели, особенно последние два дня, не останутся без следа. Ещё бы знать, куда он направлял свою силу во время… Хотя старался как можно дальше в глубь Ледяных гор, за Излом. Узнай об этом Совет, выйдут из тени недоброжелатели, показывая свои лица, ждущие того мига, когда исгар оступится, и можно будет кидать первые гарпуны в его спину, сталкивая соперника с вершины, куда Маара подняли без особых с его стороны усилий. И они будут правы — его сила может обернуться не только его смертью. Только и без этого всё больше было предлогов угодить в какой-нибудь капкан. Фоглат уже строит против него планы, но в этом виноват только он, Маар. Но пусть Груив вместе со своим выблядком только приблизится к Истане, Маар найдёт для них расправу. Вновь он испытал оглушительный удар, и кровь с новой силой потекла из носа на губы, сделалось солоно во рту. Он стянул с себя рубашку, скомкав, прижал к носу, наконец добрался до комнаты, в которой решил сразу ночевать по прибытии, подальше от Истаны. Подальше от этого смертельно опасного искушения, от этих вечномёрзлых глаз, хотя бы на время, потому что сейчас ему нужно сосредоточиться на другом. Любой промах может привести к непоправимому.

Но даже когда оказался один, ничего у него не вышло, Истана вновь и вновь пленяла его мысли. Маар готов был бросаться на стены от желания, распирающего его член. Ему никого не хотелось, только это хлипкое пленительное тело, входить только в неё, иметь её, дышать только её запахом. Маар ощущал на себе её жаркие губы, скользящие по его стволу, а перед глазами видел холодную стынь её голубых глаз. Его яйца болезненно сжались — он хочет её снова. Опять! Ещё! Проклятье! Внутри вновь закрутился смерч смятения и гнева — она лишила жизни его брата, а он жалеет её. Бездушная ассару не может испытывать к нему никаких чувств, она жалила его ядом даже тогда, когда знала, насколько это опасно. Все эти ответные ласки — притворство! Она умеет лгать!

Маар стиснул зубы. Невозможно! Он точно рехнулся от этого хаотичного месива противоречивых мыслей в его голове, давящих на череп, и полярно противоположных чувств в его груди, распирающих рёбра.

Маар умылся ледяной водой, плеская её в лицо, на шею и грудь горстями. Помогло мало. Луше было бы вырваться из этих стен и утонуть в буре, слиться с ней, унять огонь. Намного лучше. Но он не мог покинуть сейчас двор, оставить её здесь одну. Просто не мог. Каменная плотина, сдерживающая его силу, дала трещину. Плохой знак. Нужно восстановиться, остыть, иначе всё может оказаться намного хуже.

«Пёс короля» — Маар хмыкнул, вспоминая слова Истаны, но только болезненно скривился. Теперь он не имел права оступиться, у него слишком мало внешних сил, чтобы выстоять против совета, если тот всё же исключит стража из строя Ирмуса.

Грохот о створку вырвал Маара из мрака. Оказывается, стучали в дверь не один раз. Страж моргнул, престав гипнотизировать стену, бросил плотно, вымазанное кровью, прошёл к двери, уже зная, кого может увидеть за ней.

3. Маар

Маар отпер дверь. Сероглазая рыжеволосая молодая служанка вздрогнула и как-то резко побелела. Её напугал вид стража, но она тут же оправилась. В руках у неё был поднос. Маар и забыл о том, что велел принести что-нибудь крепкое.

— Позволите? — спросила на выдохе, приподняла поднос, на котором стояла кувшин.

Задурманить ум — выход сейчас для него, чтобы хоть немного притупить в себе силу. Маар пустил служанку, позволяя оставить угощение в комнате. Девушка прошла вглубь, плавно раскачивая бёдрами, опустила поднос на стол, прогнув спину в пояснице

— Где сейчас стражи?

— В питейной, мэниер, — ответила девушка, развернувшись.

Взгляд её откровенно опустился на грудь Маара, скользнул по обнажённому торсу до пояса и вернулся обратно на лицо. Её захлестнуло душное волнение, дыхание задержалось комом в её тонком горлышке. Похотливая сучка возбудилась. В штанах Маара сейчас было тесно, в другой раз он, не раздумывая, нагнул бы её и оттрахал,

всаживая свой член до самых яиц в узкий ход. А потом заставил поработать ручками и отсосать, как следует. Но его выворачивало наизнанку от омерзения, потому что Маар жаждал другую, ту, что осталась в комнате, жаждал впиться поцелуем в её сочные губы, положить ассару на бок, захватить в кольцо рук и взять сзади, долбиться в узкое горячее лоно, которое так послушно текло для него ещё совсем недавно, слышать её стоны. Одно только это воспоминание возбудило с новой силой, ударило жаркой волной, он воспламенился. Что сейчас делает Истана? Легла спать? Или так же, как и он, неутешно ходит по комнате? Хочет его? Жаждет? В мыслях он уже направлялся к ней, чтобы это немедленно проверить, вновь довести её и себя до грани.

— Иди, — приказал он служанке, которая в ожидании переминалась с ноги на ногу, пялясь на него. — Постой, — тут же остановил её.

Служанка замерла, повернулась, глаза её блестели. Спускаться Маару не хотелось, слишком в неподходящем расположении духа он был для застолья.

— Найди стража Дэрея, пусть придёт сюда, — велел он.

Рыжеватые ресницы девушки хлопнули, взгляд мазнул разочарованием, она поспешно склонила голову, растерянно покраснев.

— Хорошо, мэниер, — развернулась и поплелась к лестнице, явно поникшая. Маар захлопнул дверь. Необходимо было отправить лойона охранять комнату Истаны.

Вернувшись, Маар прошёл к столу, поднял принесённый кувшин, припал к краю, сделав пару глотков. Крепкое сливовое навриемское вино — дорогое лакомство в этом захолустье — обожгло горло, вязко полилось внутрь. Страж открыл деревянную заслонку, выглядывая в узкое окно. Снег скользил в комнату и тут же таял, стынь охладило лицо. Буря шумела, за стенами крутилось месиво, ничего не разглядеть, только темнота и потоки белой крупы. Нойраны ещё не истреблены, и придётся поплутать несколько дней по холмам, чтобы найти их. Иначе они не могут двигаться дальше. Задача Маара — уничтожать порождения. Но всё крепче укоренялась мысль изменить свой путь. Отказаться от задуманного? Взять ассару и идти за Излом. Безумная мысль, дикая, она ударила под дых, выбивая почву из-под ног. Сам загнал себя в тупик. Когда Маар покидал Наврием, он чётко знал, чего хотел, что делал, куда двигался. Путь для него был ровный и прямой. Маар никак не думал, что появится ответвление строго противоположное тому, по которому он сейчас так неуверенно и шатко шёл. Если он примет это решение — свернуть — назад пути не будет. Голову разрывало от мыслей так, что ломило болью, горячило нутро.

Не нужно спешить, делать резких поворотов, пока всё идёт так, как он задумал. Сначала он доберётся до Ортмора и тогда будет уже действовать. Только ни черта это не приносит залога того, что стены не станут для него капканом, который захлопнется, как только он въедет в ворота. Наверняка совету и королю уже известно о том, что в его отряде ассару. И как узнать, что сейчас его люди не ступают по пятам Маара? Глотку сжало, а перед глазами встала слепая пелена, голова всё больше раскалялась железом, тяжелела так, что Маара вело. Он тряхнул волосами, сбрасывая накатывающую сонливость. Всё больше причин становится, чтобы у короля не возникло больше сомнений исключить исгара из рядов стражей. Если всё же Ирмус потребует Истану, Маар пойдёт против него. По губам Ремарта скользнула горькая ухмылка — ему больше нечего терять. Всё толкает его к тому. С его глаз спала пелена, теперь он ясно понимал, каким зыбким, неустойчивым было его положение при дворе. Несомненно, Маар долгое время стоял на пьедестале, он лучший воин в строю Ирмуса, но на его шее уже давно затягивалась петля. И в случае, если Маар поднимется выше, обретя личные силы, один неверный шаг, и пьедестал будет выбит из-под его ног, а петля затянется туже.

Сделав ещё пару глотков, Маар закрыл окно и отставил кувшин, решая, что на этом хватит, туманить голову он не хотел сильно, как и планировать. Завтра он всё решит и, кажется, он уже знал ответ.

Дождавшись лойона, Маар отдал ему приказ быть у двери ассару, вернулся в комнату, тяжело повалился на постель, потерев пальцами глаза. В висках бухала кровь, на грудь будто каменная плита легла. Ему делалось всё хуже. Маар смотрел в потолок, который освещал тягучий неровный свет лампы, размеренно дышал, пока стены не поплыли, а веки не налились тяжестью, его затянуло в пустоту. Исгар сомкнул ресницы, почти мгновенно провалился в сон, и где-то на краю небытия колыхнулось и обожгло вялое осознание