Избранница
Шрифт:
— Проклятие, Габриэль, где вас носит? Ангус только что сообщил мне, что лошади вернулись без… — Тут Эдмунд замер с раскрытым ртом, заметив, в каком они виде. Оба с ног до головы в грязи, пыль и мокрые разводы покрывали щеки Кесси. На них отчетливо виднелись следы слез.
Челюсть Эдмунда отвисла.
— Боже милостивый, что случилось?!
Габриэль тут же поджал губы и помрачнел:
— Мы были в беседке, когда кто-то выстрелил в нас.
Эдмунд тут же внимательно всмотрелся в Кесси:
— С вами все в порядке,
Кесси. Кассандра. Она с трудом подавила неуместную улыбку. Наверное, это нервное, шок от пережитого. А если она все же умудрилась завоевать хоть толику уважения у этих невеж Синклеров? Кесси кивнула, все еще не в состоянии вымолвить ни слова. И покорно стояла, пока Дэвис вызывал Глорию.
Габриэль дождался, пока возле нее захлопотала служанка, и лишь затем повернулся к отцу:
— Если позволишь, отец, я бы хотел переговорить с тобой наедине…
Он прошел в гостиную. Эдмунд проследовал за ним, аккуратно закрыв за собой двойные двери. Габриэль налил себе щедрую порцию портвейна, прежде чем повернулся к отцу:
— Не могу отделаться от мысли, отец, что этот выстрел не случаен… Судя по всему, ты жаждешь увидеть меня вдовцом…
Лишь через мгновение до герцога дошел смысл сказанного сыном. Плечи Эдмунда дернулись и расправились, словно сработала пружина, в глазах старика блеснул гнев.
— Я считал, что уже целиком и полностью могу знать, на что ты способен, Габриэль. Но чтобы ты обвинил меня в попытке убить девчонку?! — Эдмунд едва сумел справиться со вспышкой негодования.
— Я не обвиняю тебя, — спокойно ответил Габриэль.
Взрыв отца был абсолютно искренним. Кроме того, как бы отец ни бесился, он никогда не был склонен к физическому насилию.
— Возможно, никто не собирался причинить вред именно ей, — выдавил из себя герцог. Габриэль нахмурился:
— Что ты имеешь в виду?
— Может быть, ты опять рвал яблоки в чужом саду?
Габриэль мгновенно уловил намек отца, растянувшего губы в тонкой улыбке.
— Да будет тебе известно, что я всегда очень тщательно выбираю своих женщин. Ни одна из них не обременена мужем или родственниками мужского пола, которым может взбрести в голову оскорбиться и попытаться устранить меня.
— Тогда скорее всего мы имеем дело с браконьером. Надо предупредить Кассандру не ездить верхом в зарослях, пока мы не будем знать все наверняка.
— Можешь не волноваться на ее счет. Она уезжает со мной в Лондон.
Во взгляде Эдмунда мгновенно сверкнула подозрительность.
— Зачем?
— Вдовствующая герцогиня Гринсборо устраивает завтра вечером небольшой прием.
— Я в курсе. И сам собирался появиться там. Но ты не можешь взять ее туда! — Несмотря на попытки леди Эвелин отполировать манеры Кассандры, герцог все еще был настроен крайне скептически на ее счет.
Габриэль в ответ на это заявление лишь поиграл своими дьявольскими бровями.
— Приглашения
Эдмунд едва подавил желание затопать ногами.
— Поступай как знаешь! — буркнул он. — Но удовольствие это доставит лишь тебе, никому больше.
Он резко повернулся и размашисто вышел из гостиной.
Габриэль молча уставился ему вслед, на лице его застыло горькое выражение.
— Я так и поступлю, отец. И получу массу удовольствия. В конце концов, я давно понял, что стараться угодить тебе бессмысленно.
Он силой заставил себя думать о другом, более насущном, разглядывая янтарную жидкость в своем бокале. Затем сделал большой глоток. Возможно, отец все же прав. Но тогда возникает вопрос: кто стрелял в них? Было ли это хладнокровно рассчитано кем-то заранее или обычная случайность? Если же умысел, то кто намеченная жертва? Кесси… или он сам?
Он сильно прикусил нижнюю губу. Ему не приходил в голову ни один человек, который бы настолько желал ему смерти. Но с чего это вдруг кому-то стрелять в Кесси? Круг ее знакомств очень скуден — что здесь, что в Чарлстоне. Скорее всего выстрел был случайным, без злого умысла. И все же он не мог оставить ее здесь, а вдруг это все же рискованно?..
Наверху, в своей комнате, Кесси сидела за туалетным столиком, а Глория расчесывала ее волосы. Она хмурилась, напряженно размышляя; на переносице залегли тревожные складки, тут же исчезнувшие, как только в спальню вошел Габриэль.
— Как твоя рана?
Кесси покраснела, до сих пор смущенная тем, что так расчувствовалась в его объятиях. Она опустила глаза и принялась внимательно разглядывать позолоченную рамку ручного зеркала.
— Все в порядке. Ранка лишь чуть покраснела, но это и все.
— Отлично. Значит, можно не откладывать поездку в Лондон. Пожалуйста, вели Глории утром же упаковать твои вещи.
Она мгновенно подняла голову. А в следующую секунду уже повернулась и остановила его на пороге.
— Подождите! — выдохнула она. — Значит ли это, что… я еду с вами?
— Именно так, янки. Кстати, весь Лондон гудит, как растревоженный улей, все говорят о новой графине Вэйкфилд.
Я должен представить свету жену, иначе все решат, что я просто блефовал… И в конце концов, ты — моя жена, так что где еще твое место, как не рядом с мужем?
Он что, издевается над ней? Кесси совершенно не понимала, что происходит. Но в данный момент это было не важно. Она все смотрела на дверь, хотя он уже давно ушел. И чувствовала испуг, усталость и… возбуждение — все разом.