Избранницы короля
Шрифт:
«Выходит, все мои усилия были напрасны, — с тоской думала Луиза. — Подданным моим все равно придется воевать — притом воевать с противником, никогда еще не подступавшим к нашим границам в таком числе. Стало быть, впереди опять долгие годы борьбы и лишений, брачный союз с англичанами будет расторгнут, а моя доченька останется старой девой!..»
Не в силах долее вглядываться в пустой горизонт, Луиза уединилась в своих апартаментах. Ей нужно было обдумать, как быть дальше.
Нет, она не станет сдаваться; так или иначе, но она переправит Екатерину в Англию. Король обещал на ней жениться — и он женится на ней.
Удаляясь к себе, Луиза велела не беспокоить ее, поэтому появление в комнате запыхавшейся Екатерины ее немало озадачило. Девушка со всех
— Екатерина!.. — строго начала Луиза, ибо в этот момент ее дочь менее всего походила на инфанту королевского дома.
— Мамочка! Миленькая моя!.. Скорее!.. Идемте скорее смотреть!..
— Что с тобою, дитя мое? Разве можно до такой степени забываться?..
— Идемте же!.. Случилось то, чего мы так долго ждали! Англичане здесь. Они уже заходят в залив...
Луиза шагнула навстречу дочери и крепко обняла ее. По щекам ее текли слезы: по-видимому, она тоже забыла о строгостях придворного этикета.
— О, как вовремя! — воскликнула она, глядя блестящими глазами на дочь. Да, она всегда знала, что Екатерине суждено будет спасти свою страну от гибели!
Англичане приближались к лиссабонским берегам, и ликованию жителей столицы не было предела. Воистину, инфанта Екатерина, ныне королева Англии, послана им во спасение!.. Теперь уже в этом не оставалось никаких сомнений: с появлением на горизонте английских кораблей испанские полководцы решили не искушать судьбу и, памятуя о сокрушительном разгроме своей армады, учиненном в прошлом веке грозным Френсисом Дрейком — El Draque, как они его называли, — убрались подобру-поздорову. Отступая, они успели разглядеть над заливом паруса «Августейшего Карла», «Августейшего Джеймса» и «Глостера» в окружении целого эскорта меньших по размеру военных кораблей. Этого одного взгляда им вполне хватило: ведь испанские солдаты были воспитаны на рассказах о злополучной армаде, потерпевшей поражение от кучки неказистых с виду, но ведомых, вероятно, самим дьяволом во плоти судов. Это поражение потрясло тогда Филиппа Второго. Теперь в огромных кораблях им мерещилось что-то потустороннее — словно призрак Дрейка до сих пор витал над ними. Итак, испанцы с позором бежали, а маленькая Португалия была спасена: теперь, когда союзником ее стала столь могущественная держава, воинственным соседям следовало хорошо подумать, прежде чем посягать на ее границы.
Стоя на коленях, Луиза благодарила Господа и всех святых за спасение своей страны. Правда, оставался еще вопрос с приданым — но его все же можно было на некоторое время отложить. Луиза не сомневалась, что раз Господь выбрал ее дочь для свершения столь великой миссии, то он же и надоумит королеву-мать, как быть дальше. Пока что нужно было достойно встретить освободителей.
Лиссабонцы уже сами, не дожидаясь распоряжений, доставали залежавшиеся в сундуках знамена. Народ, впервые за долгое время вздохнувший спокойно, был вне себя от радости и собирался с размахом отпраздновать счастливое событие. Из окрестных сел в Лиссабон гнали лучших быков; за несколько часов улицы раскрасились яркими знаменами, гобеленами и золотой парчой. Когда дон Педро де Альмейда, главный управляющий Альфонсо, спускался на весельном баркасе в устье Тахо, чтобы встретить послов английского короля, на берегу яблоку негде было упасть. Город приветствовал графа Сандвича и его друзей пушечным салютом. Под дружное «ура!» жителей столицы королевская карета отвезла графа во дворец маркиза Кастельо Родриго, где его ожидал сам Альфонсо.
Да, в этот день Лиссабон показал англичанам, как он умеет встречать друзей. По улицам проносили знамена, на которых был изображен король Англии рука об руку с португальской инфантой; трезвонили церковные колокола; бои быков сменяли друг друга без передышки, и каждого англичанина принимали везде как самого дорогого гостя.
— Да здравствуют король и королева Англии!.. — возносился к небу многоголосый крик, и отзвуки его долетали до ближних сел и деревень, только что избавленных от угрозы
Улучив момент, когда граф Сандвич возвратился после щедрого пиршества, устроенного в его честь, королева Луиза пригласила его к себе в комнату заседаний. Накануне он говорил ей, что король с нетерпением ждет свою супругу и что, стало быть, затягивая с отплытием, он рискует навлечь на себя неудовольствие Его величества. Луиза уже знала, почему он так долго добирался до Лиссабона: пришлось по пути учить средиземноморских пиратов уважительно относиться к английскому флагу. Кроме того, ему поручено было еще до захода в Португалию вступить во владение портом Танжер — а это оказалось не так просто, потому что мавры проявили неожиданную строптивость. В конечном итоге их сопротивление было подавлено, и дальнейших осложнений не предвиделось, однако в городе пришлось оставить целый гарнизон солдат. Учитывая вышеперечисленные обстоятельства, граф считал за лучшее не тянуть с отплытием, а немедленно начать погрузку приданого на корабль.
Луизе ничего не оставалось, как изложить гостю свои затруднения, — благо она подгадала встречу на час, когда граф только что в очередной раз убедился в безграничной любви португальцев к великой Англии и ее славному повелителю.
Чуда, на которое надеялась Луиза, не произошло, и надо было признаваться, что обещанных за дочерью денег у нее нет.
— Милорд! — без обиняков начала она. — Последние месяцы были для нас весьма нелегкими. Наш давний враг решил сделать все возможное, чтобы предотвратить равно желанный для нашей и вашей страны союз. В момент подписания брачного договора приданое нашей дочери было готово и дожидалось лишь отправки в Англию. Но вероломный враг нарушил наши границы; пришлось срочно снаряжать войско и использовать часть денег из приданого нашей дочери на оборону страны.
Граф остолбенел от неожиданности. Ведь ему приказано было доставить в Лондон деньги — благодаря которым, собственно, португальская принцесса и покорила сердце безденежного английского монарха.
По обеспокоенному выражению его лица королева догадалась, о чем он размышлял в эту минуту: не следует ли ему немедленно возвращаться в Англию, оставив Екатерину ее коварной матушке?.. Луиза перепугалась не на шутку, ибо живо представила себе не только скандал с англичанами, но и позорную сдачу Португалии на милость испанских завоевателей. Однако, вспомнив о предначертанной ее дочери высокой миссии, она несколько воспрянула духом.
Граф, со своей стороны, с тревогой думал о расходах, понесенных во время овладения Танжером, и подсчитывал в уме, во что обойдется снятие оставленного там гарнизона и перевозка солдат обратно в Англию.
Тем временем Луиза продолжала:
— Половина денег будет погружена на суда Его величества короля Англии незамедлительно; вторую же половину я обязуюсь переслать в Лондон в течение года от сего дня.
В одну минуту граф принял решение. Половина приданого лучше, чем ничего. Да и дело зашло уже слишком далеко, чтобы так просто можно было с ним покончить. Посему он почтительно поклонился Луизе и отвечал, что поскольку Его величество короля интересует в первую очередь его королева, то он согласен принять половину денег сейчас, с тем чтобы оставшиеся были переданы в Лондон в течение года, и что, как только означенная половина будет погружена на корабль, он, граф Сандвич, будет готов сопровождать супругу Его величества в Англию.
Луиза улыбнулась. Остальное было уже не так трудно. Вместо золота — потому что достать его было решительно невозможно — она велит погрузить на английские суда мешки с сахаром, пряностями и прочей снедью.
Королева в последний раз обняла свою дочь. Обе знали, что, возможно, уже не встретятся более. Однако, несмотря на невыносимую горечь расставания, глаза их оставались сухими. Мать и дочь одинаково боялись, что, стоит им уронить хоть одну слезинку, они уже не смогут сдержать своих чувств и позорно разрыдаются на глазах не только у грандов и идальго португальского двора, но и английских моряков в придачу.