Избранник башни. Книга 1

Findroid

Шорхуз смерил меня холодным взглядом, после чего подошел ко мне, продолжая сверлить взглядом. Затем его рука дернулась, и я почувствовал острую боль, заставившую согнуться пополам.

Сломать меня вздумал? Ща-а-ас!

Подавив боль, я поднялся и взглянул ему прямо в глаза. Он что, правда думал, что я просто возьму и начну молить о прощении после его жалкого удара? Насмешил.

Увидев, что я встал, как ни в чем не бывало, в его глазах промелькнуло что-то вроде ярости. Он, плотно сжав губы, вновь врезал мне в живот, куда сильнее, чем раньше.

Наверное, будь я простым человеком, такой удар повредил бы мне что-нибудь жизненно важное. Но в этот раз я был готов, так что, не смотря на боль, я сумел свести повреждения к минимуму.

— И это все? — усмехнулся я. И вот тогда он действительно разозлился, со всего размаха залепив мне кулаком в лицо, заставив рухнуть на пол.

— Xватит! — воскликнула Катрина, положив руку на рукоять меча. Да и другие мои товарищи приготовились к возможному бою. Ситуация накалялась, и мне не очень хотелось, чтобы кто-то пострадал.

— Спокойнее, — ухмыльнулся я, сплюнув на пол кровь. — Я бы это даже ударами не назвал.

Ох, какими же гневными стали глаза Шорхуза. Казалось, он сейчас выхватит меч, чтобы перерубить меня пополам. Но сдержав эмоции, он нехорошо усмехнулся и вернулся за свой стол.

— Храбрый значит? Ну, хорошо. Не хочешь извиняться — не нужно. Тридцать ударов палками!

— Я возражаю! — вступилась за меня Катрина.

— Сорок, — холодным голосом сказал он, не сводя с меня гневный взор. Наверное, если бы человека можно было бы испепелить взглядом, я бы уже превратился в горстку пепла.

Катрина хотела вновь возразить, но я жестом дал понять, что не стоит. Я смотрю, он не успокоится, если я не получу свое наказание.

— Максим, ты понимаешь, что тебе грозит? — она подошла ко мне и прошептала. — Может… все же извинишься.

— Я не буду извиняться. — Сказал я ей, но достаточно громко, чтобы слышал и Шорхуз. — Я поступил правильно, и можете передать другим, если вновь появится такая ситуация, я церемониться не стану.

— Хорошо, — вновь зловещая усмешка, не обещающая ничего хорошего.

Уэг Шорхуз немедленно приказал меня схватить и отвести на главную площадь здоровой зоны.

— Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, — сказал мне Ториг по пути на площадь. — Десять ударов это весьма болезненно, но сорок… люди порой умирают после таких побоев. Стоит ли гордость жизни?

— Больше веры в меня, мой друг, — усмехнулся я.

На самом деле мне действительно было страшно, но я старался не подавать виду, попутно задаваясь вопросом — зачем я вообще это делаю? Зачем я геройствую, хотя на деле мне нет особого дела до этих людей и их проблем. И чем больше думаю об этом, тем больше убеждаюсь, что делаю это из-за Катрины.

Вот такой вот я идиот. Геройствую, чтобы произвести впечатление на девушку. История стара как мир… И сколько таких идиотов погибло, пытаясь произвести впечатление на прекрасную даму?

И ведь самое хреновое, что не могу я просто отступиться. Так что остается идти до конца, не смотря на всю глупость.

Вмешался бы я, если

бы не Катрина? Скорее всего, да. Но стал бы я гордо выпячивать грудь, говоря, что не буду извиняться — вот тут уже не уверен.

Но как же приятно, что она поглядывает на меня с беспокойством.

Я и впрямь дурак…

У площади уже собралось много народу, что меня нисколько не удивило. Скорее всего, Шорхуз приказал собрать всех, кто есть, чтобы посмотрели на представление. В центре площади специально стоял столб, к которому привязывали нарушителей спокойствия. И сегодня к нему привяжут меня.

Заставив снять рубашку, мне завязали руки и подняли их над головой, привязывая к столбу.

— Держи, — Ториг подошел и сунул мне в зубы деревяшку. — Будет очень больно, так что… удачи.

После чего хлопнул по плечу и отошел в сторону.

— Ну что, думаю, все собрались! — начал небольшую речь Шорхуз, держа в руках палку, чем-то напоминающую бамбуковую. — Сегодня во время проверки группой Евака одного из домов и досмотра его обитателей, солдат Ордена Ласточки решил им помешать. Я благосклонно предложил ему извиниться за такой вопиющий поступок, но он отказался. Видимо, Орден забыл, что они тут в гостях, а не у себя дома. И пришло время им об этом напомнить! Сорок ударов палкой! Ну что, начнем?

Резкая острая боль заставила покрепче вцепиться зубами в деревяшку, но я быстро сумел погасить эти ощущения.

— Один! — хором начала считать толпа.

Очередной удар. Кажется уже не таким болезненным.

— Два!

— Двадцать три, — продолжили считать люди, весело крича. Им весело… а вот мне не очень. Я уже почти не могу стоять на ногах, гасить боль становится все сложнее. Удобнее, когда рана одна, сосредоточился на ней, и она значительно меньше тебя беспокоит. А тут… каждый удар — фактически новая рана, и каждый раз приходится подавлять эти чувства.

— Тридцать пять, — глаза уже закрываются, кажется, ещё немного и я потеряю сознание. Несмотря на оглушительные крики, сейчас они звучат словно издалека. Боль? Какая боль? Я уже ничего не чувствую… не могу даже с уверенностью сказать, чувствую ли я свою спину.

— Сорок! — последний удар я даже не почувствовал. Кажется, я несколько раз терял сознание на последних ударах, практически сразу приходя в себя.

— Освободите его, — приказал довольный Шорхуз, и это счастье в его голосе настолько меня взбесило, что сознание на немного прояснилось. — И тащите к магу, если ещё жив.

Развязывать меня не понадобилось, я просто разорвал веревки и, заливая землю кровью из моей спины, подошел к нему и посмотрел прямо в глаза. Какой же ужас в них был в тот момент. Самодовольный старый воин весь побледнел, увидев человека, который по идее даже стоять не должен.

Я ничего ему не сказал. Вместо этого я обратился к публике.

— Все, представление окончено, двигайте по своим постам, — после чего направился в сторону казармы под ошарашенные взгляды толпы, которая не решалась произнести ни слова.