Избранник Неба

Никова Екатерина

–Ты как всегда говоришь чушь, – сообщил племяннику Кевин. – Ни один нормальный человек не может съесть столько яблок сразу.

Дядя и племянник были яркими противоположностями. Кевин, темноволосый и кареглазый, всегда аккуратно подстриженный, был почти на голову выше Джонатана: коренастого молодого человека с голубыми глазами и светлыми вьющимися волосами до плеч.

Рубашки Кевина всегда были белоснежны и отглажены. Он терпеть не мог неряшливости и часто злился на племянника, который никогда не следил за своим внешним видом.

Джонатан

увлекался историей и даже собирался написать книгу. Название и тема, правда, пока держались в тайне. Кевин же историю не слишком любил, отдавая предпочтение литературе и биологии.

–В детстве, – не сдавался Джонатан, – я съел почти два килограмма. Так почему же взрослый человек не может съесть три?

–Насколько я помню, тебе после этого было не очень хорошо, – язвительно заметила Сьюзен, отрываясь от журнала.

–Ничего подобного!

–Ты просто забыл.

–Ничего я не забыл.

–Забыл! – настаивала Сьюзен.

Характер у нее был не сахар. Она ненавидела, когда с ней спорили, и могла успокоиться лишь в том случае, если последнее слово в споре оставалось за ней. Если ей такой возможности не давали, то спор мог затянуться надолго.

–Анди, как твои занятия? – поинтересовалась у племянника Леонора, подписывая конверт, в который только что был вложен исписанный убористым почерком лист бумаги.

Невысокая полноватая женщина с крохотными очочками, примостившимися на курносом носу, – такой была Леонора. Она безумно любила своего племянника и, разумеется, баловала, за что получала вечные выговоры от Императора.

–Нормально, – отозвался Андрей. – Правда я еще иногда путаюсь во всех этих веществах, о которых рассказывает мне Бертрам.

–Ничего страшного, – ухмыльнулся Джонатан. – Я до сих пор в них путаюсь.

–Уж с кого-кого, а с тебя, Джон, Андреасу совершенно не стоит брать пример, – сказала Сьюзен, выбрасывая журнал в корзину для мусора.

–Это еще почему? – возмутился Джонатан. – Что я такой плохой?

–Нет, не плохой, ты просто оболтус, – объяснила Сью.

Андрей не стал вмешиваться в пререкания родственников. Открыв дверь, он вышел на небольшой балкончик, украшенный пестрыми цветами в аккуратненьких горшках: горшки свисали с потолка и стояли на полу, вьюнки расползлись по стенам, превращая балкон в зеленый оазис, сберегший жизнь среди каменных стен замка. Отсюда открывался прекрасный вид на озеро и лес вдалеке.

Подул прохладный ветерок и Андрей решил вернуться обратно в комнату. Сев в кресло поближе к камину, он протянул руки к огню.

–Почему в кабинете Бертрама всегда так холодно? Я после того, как оттуда выхожу, полчаса согреться не могу, – поежился он.

–Да, сколько себя помню, у него там всегда был настоящий холодильник, – подтвердил Кевин.

–Говорят, он ставит опыты над лягушками. Поэтому напускает столько холода, – легко объяснил данный феномен Джонатан.

–Не говори глупостей, Джонни. Как тебе только в голову могло такое прийти, – одернула сына Леонора.

–Но

я это своими ушами слышал, мама. Так все говорят.

–Никто, кроме тебя, так не говорит, – настаивала на своём Леонора.

Андрей поднялся с кресла. Взяв с полки, уставленной книгами в дорогих переплетах, толстый альбом с фотографиями, мальчик уселся вновь. Кевин подошел к нему, и они вместе принялись разглядывать старые фотоснимки.

–Смотри, Ленни, как все-таки Анди похож на Артура, – Кевин протянул сестре детскую фотографию Императора.

Леонора взглянула на нее и улыбнулась:

–Действительно, очень похож. Интересно, сколько Артуру лет на этой фотографии?

–Там на обороте написано, – подсказал Джонатан.

Леонора перевернула фото:

–Одиннадцать. Немного старше, чем Анди сейчас. – Леонора улыбнулась своим воспоминаниям, возвращая фотографию брату.

Разговор затих. Каждый занялся своим делом. Кевин и Андрей листали альбом, Сьюзен взяла следующий журнал из возвышающейся перед ней стопки, Джонатан изучал пейзаж за окном, Леонора углубилась в книгу.

–Мам, – нарушила вдруг тишину Сью (корзина для мусора пополнилась еще одним глянцевым изданием), – можно я приглашу Элайджу завтра к нам на обед?

–Элайджа? Кто это? – тут же откликнулся Джонатан.

–Элайджа М. Болс. Ухажер твоей сестры, – объяснил Кевин. – Об этом говорят все слуги.

–И вся пресса, – кивнула Леонора на мусорную корзину, куда только что полетел очередной журнал.

Элайджа М. Болс приехал в столицу три месяца тому назад и познакомился со Сьюзен на дне рождении Графини Жаллтской. Графиня доводилась Элайдже троюродной сестрой, а со Сьюзен дружила с самого детства. Сью, как утверждала она сама, влюбилась в молодого человека с первого взгляда. Элайджа тоже не остался равнодушным к девушке и в последнее время стал слишком уж часто появляться в Императорском замке.

–А, это тот самый жирный индюк. – Джонатан наконец-то понял, о ком говорит Кевин. – Фу, что ты в нем нашла?

–Тебя никто не спрашивает, Джон. Это не твое дело, – накинулась на брата Сьюзен.

–Все равно, я не понимаю тебя, – не сдавался Джонатан.

–Не слушай его, Сью. Приглашай, конечно, Элайджу. Мы все будем ему рады, – сказала Леонора.

–Веселый у нас будет завтра обед, – пообещал Джонатан.

–И не смей ему грубить, Джонни.

–Я и не собирался, мама. Я буду сама любезность.

–Мне почему-то очень сложно поверить твоим словам, – скептически произнесла Леонора.

В этот момент дверь распахнулась, и в Бархатную комнату вошел Поттэ – Императорский шут. Он был одет в белую футболку, с причудливым рисунком на груди и спине в виде переплетенных линий, и широкие темно-синие штаны.

Однажды Андрей поинтересовался у Гектора, зачем его отцу нужен шут. В ответ Гектор лишь пожал плечами: "Это традиция, а традиции нельзя нарушать, какими бы нелепыми они не казались. У Императора должен быть шут, и все тут".