Избранное 2009-2012
Шрифт:
Средь бумерангова народца
Такие снова входят в моду.
Он послан по чужому делу
Без спроса и без разрешенья,
Так и летал по свету белу
Всю жизнь от самого рожденья.
Он был расчётлив и покорен,
Кружась невидимо-бесшумно.
Он и один был в поле воин
При свете дня и ночью лунной.
Прицела выбором не мучась,
Он доверялся жёсткой воле.
Был
Убить внезапно и без боли.
Он на подлёте к дальней цели
Волчком крутился от усердья,
Как Бог невидимой дуэли,
Палач, не знавший милосердья.
Он был так близок к вражьей смерти,
Что сам не понял, что случилось:
В полётной страшной круговерти
Внезапно гнев сменил на милость.
И завертелись бумерангом
Непослушанья карусели,
Он, обожжённый этим танго,
Впервые не попал по цели.
Он отклонился от маршрута,
Себе позволив сомневаться.
Его свободы бес попутал,
И он решил не возвращаться.
Кружась по свету бесприцельно,
Впервые чувствуя свободу,
Он слышал запах карамельный
Цветка, отпущенного в воду.
Легко поддавшись искушенью
Дорогу выбрать без указки,
Он чуял мир, а не мишени,
Он вместо крови видел краски.
Сюда он больше не вернётся,
Летая по веленью сердца...
Средь бумерангова народца
Растут ряды невозвращенцев.
Муха – подражание Даниилу Хармсу
Под дождём, без очков и без зонтика,
С липко-сплющенной в блин шоколадкой,
Сомневаясь в карьере художника,
И с пятном от духов на подкладке...
"Тяготы жизни" – Галина Заславская
=======================
Между рам лежала муха,
Словно символ бытия.
Не девица, не старуха,
Просто баба, как и я.
Междурамский Бог бубновый,
Мухобоек властелин,
Для придания основы
Мухе вату постелил.
Мама Бога мыла рамы –
От прозрачности дождей
До разлива панорамы
Одинокости людей.
Мы с ней – сёстры-посестримы,
С длинной цепи сорванцы,
Никогда не повторимы
Междурамья близнецы.
И когда на
Я прилягу в заокне –
МухоБог в своей заботе
Пусть постелит вату мне.
* * *
В заоконном междурамье
Отрешившись от забот,
В постоктябрьской нирване
Муха замертво живёт.
Маргарита
"Мышь летучая, Маргарита.."
Koordinator
===================
Маргарита – текила с куантро.
стойка бара и тёртый парень...
меры подлости – пинта, кварта.
подмастерье неблагодарен –
долг неплачен, полёт неточен...
мастера – проходные пешки.
мётлы в ряд и кинжал наточен –
был ты конный, а станешь – пеший.
Маргарита – по краю солью
обозначен предел терпенья.
выбирая себе неволю,
будь готова принять растленье –
душ из крови и череп-чашу,
преклоненье гнилых скелетов,
блеск и скуку парчи монашьей,
тяжесть цепи... А ты – раздета.
Маргарита – осколки лайма
оседлали в бокале айсберг.
подмастерья не помнят займа,
вон, на крыше – убийца-снайпер.
пишет ночью небритый Мастер
про того, кто умоет руки,
про другого, что здесь не властен,
про палящего солнца муки...
Маргарита – блестят бокалы,
утоляя тоску и ярость.
звуки вальса кружат по залам,
а предательство состоялось.
подмастерья кресты сколотят,
ошипуют венец терновый.
и металлом – по тёплой плоти.
кто-то скажет – да будет Слово...
Выть иль не выть...
Выть иль не выть? Увы, не в том вопрос,
Что мне легчает, если волком вою...
Ни мне сейчас, ни снов моих герою
Нет дела до размеченных полос...
Чужие руки резали мне хлеб,
На мягкий мякиш бед ложились тени...
Не так живу, не там, нигде, не с теми...
Тот, наверху, невовремя ослеп.
Так в чём вопрос? Зачтётся мука мне
Как знанье непоследствий отдалённых?
Иль Бог слепой невстреченных влюблённых
Мне белый крест начертит на стене?
По другую сторону