Избранное: Стихотворения. Поэмы. Переводы

Тарковский Арсений Александрович

Страус в 1913 году

Показывали страуса в Пассаже. Холодная коробка магазина, И серый свет из-под стеклянной крыши, Да эта керосинка на прилавке — Он ко всему давным-давно привык. Нахохлившись, на сонные глаза Надвинул фиолетовые веки И посреди пустого помещенья, Не двигаясь, как чучело, стоял, Так утвердив негнущиеся ноги, Чтоб можно было, не меняя позы, Стоять хоть целый час, хоть целый день Без всякой мысли, без воспоминаний. И научился он небытию И

ни на что не обращал вниманья — Толкнет его хозяин или нет, Засыплет корму или не засыплет, И если б даже захотел, не мог Из этого оцепененья выйти.

Град на Первой Мещанской

Бьют часы на башне, Подымается ветер, Прохожие — в парадные, Хлопают двери, По тротуару бегут босоножки, Дождь за ними гонится, Бьется сердце, Мешает платье, И розы намокли. Град расшибается вдребезги над самой липой. Все же Понемногу отворяются окна, В серебряной чешуе мостовые, Дети грызут ледяные орехи.

25 июня 1935 года

Хорош ли праздник мой, малиновый иль серый, Но все мне кажется, что розы на окне, И не признательность, а чувство полной меры Бывает в этот день всегда присуще мне. А если я не прав, тогда скажи — на что же Мне тишина травы, и дружба рощ моих, И стрелы птичьих крыл, и плеск ручьев, похожий На объяснение в любви глухонемых?

«Отнятая у меня, ночами…»

Отнятая у меня, ночами Плакавшая обо мне, в нестрогом Черном платье, с детскими плечами, Лучший дар, не возвращенный богом, Заклинаю прошлым, настоящим, Крепче спи, не всхлипывай спросонок, Не следи за мной зрачком косящим, Ангел, олененок, соколенок. Из камней Шумера, из пустыни Аравийской, из какого круга Памяти — в сиянии гордыни Горло мне захлестываешь туго? Я не знаю, где твоя держава, И не знаю, как сложить заклятье, Чтобы снова потерять мне право На твое дыханье, руки, платье.

Игнатьевский лес

Последних листьев жар сплошным самосожженьем Восходит на небо, и на пути твоем Весь этот лес живет таким же раздраженьем, Каким последний год и мы с тобой живем. В заплаканных глазах отражена дорога, Как в пойме сумрачной, кусты отражены. Не привередничай, не угрожай, не трогай, Не задевай лесной наволгшей тишины. Ты можешь услыхать дыханье старой жизни: Осклизлые грибы в сырой траве растут, До самых сердцевин их проточили слизни, А кожу все-таки щекочет влажный зуд. Все наше прошлое похоже на угрозу — Смотри, сейчас вернусь, гляди, убью сейчас! А небо ежится и держит клен, как розу, — Пусть жжет еще сильней! — почти у самых глаз.

«Когда купальщица с тяжелою косой…»

Когда купальщица

с тяжелою косой Выходит из воды, одна в полдневном зное, И прячется в тени, тогда ручей лесной В зеленых зеркальцах поет совсем иное. Над хрупкой чешуей светло-студеных вод Сторукий бог ручьев свои рога склоняет, И только стрекоза, как первый самолет, О новых временах напоминает.

Мельница в Даргавском ущелье

Все жужжит беспокойное веретено — То ли осы снуют, то ли гнется камыш, — Осетинская мельница мелет зерно, Ты в Даргавском ущелье стоишь. Там в плетеной корзине скрипят жернова, Колесо без оглядки бежит, как пришлось, И, в толченый хрусталь окунув рукава, Белый лебедь бросается вкось. Мне бы мельника встретить: он жил над рекой, Ни о чем не тужил и ходил по дворам, Он ходил — торговал нехорошей мукой, Горьковатой, с песком пополам.

Портрет

Никого со мною нет. На стене висит портрет. По слепым глазам старухи Ходят мухи, мухи, мухи. — Хорошо ли, — говорю, — Под стеклом в твоем раю? По щеке сползает муха, Отвечает мне старуха: — А тебе в твоем дому Хорошо ли одному?

«Я так давно родился…»

Я так давно родился, Что слышу иногда, Как надо мной проходит Студеная вода. А я лежу на дне речном, И если песню петь — С травы начнем, песку зачерпнем И губ не разомкнем. Я так давно родился, Что говорить не могу, И город мне приснился На каменном берегу. А я лежу на дне речном И вижу из воды Далекий свет, высокий дом, Зеленый луч звезды. Я так давно родился, Что если ты придешь И руку положишь мне на глаза, То это будет ложь, А я тебя удержать не могу, И если ты уйдешь И я за тобой не пойду, как слепой, То это будет ложь.

Дождь

Как я хочу вдохнуть в стихотворенье Весь этот мир, меняющий обличье: Травы неуловимое движенье, Мгновенное и смутное величье Деревьев, раздраженный и крылатый Сухой песок, щебечущий по-птичьи, — Весь этот мир, прекрасный и горбатый, Как дерево на берегу Ингула. Там я услышал первые раскаты Грозы. Она в бараний рог согнула Упрямый ствол, и я увидел крону — Зеленый слепок грозового гула. А дождь бежал по глиняному склону, Гонимый стрелами, ветвисторогий, Уже во всем подобный Актеону. У ног моих он пал на полдороге.