Избранное в двух томах. Том I
Шрифт:
Дорофеев ускорил шаг.
Вошли в густой, молодой ельник. Уже заметно светало. Острые силуэты елок из черных становились серыми, серовато-зелеными, зелеными. Небо открывалось ясное: предрассветный ветерок увел ночные тучи, предварительно вытряхнув из них нещедрый ноябрьский дождик, последыш осенних дождей. Воздух был напоен тем бодрящим, арбузным запахом, которым всегда пахнет лес после дождя, на рассвете. В мягком свете прозрачного утра все виднее становилось, что на юных,
Земля под елочками была хотя и влажная, но плотная, густо покрытая увядшей травой.
— Привал надо… — попросил Галиев, прихрамывавший все сильнее.
— Перекур! — объявил Дорофеев, опускаясь наземь. Присели и остальные.
Плотная хвойная стена надежно скрывала их. Снимали сапоги, выкручивали портянки, переобувались. Попытались закурить, но не смогли: спички Дорофеева отсырели, у остальных огня не нашлось. Возбужденные непрерывным ощущением опасности, казалось, не замечали ни холода, ни усталости. Только Галиев морщился, как от боли, да Вартанян ежился, постукивая сапогом о сапог, грел дыханием пальцы. Дорофеев пошутил:
— Что, брат? У вас, поди, еще и сейчас босиком ходят? Тут тебе Житомирская область, не Ереван.
— Ереван? Там такого леса нет! И не надо! — в сердцах, дернув головой, ответил Вартанян.
Дорофеев хотел отпустить еще шуточку. Но замолк на полуслове: близко, все громче слышен автомобильный мотор. Дорофеев тревожно махнул рукой, все припали к земле. Мотор проревел рядом. Дорофеев успел заметить: за вершинами елочек, всего в каком-нибудь десятке шагов, промелькнули желтоватая кабина грузовика, огромный кузов и над ним, в ряд, немецкие каски. Следом за этим грузовиком — еще, еще, еще. Грузно тряслась земля. Несло бензиновой гарью.
Прошла последняя машина. Дорофеев приподнялся. Еще дрожала над его головой вершина елочки. С ее хвоинок на рукав шинели скатывались капли-бусинки.
Дорофеев перевел дух. «Ну и угораздило нас…»
— Уходить немедленно надо! — беспокойно вертя головой, проговорил Прягин, встал. Медленно, опершись прикладом оземь, поднялся Галиев. Порывисто вскочил Вартанян…
— Куда? — остановил всех Дорофеев. — Обождите, посмотрю. — Согнувшись, скользнул туда, где только что прошли грузовики. Все снова сели.
— Завел нас повар-командующий! — проговорил Прягин, когда Дорофеев скрылся за елочками. — Надо обратно поворачивать.
— А куда? — с тревогой оглянулся по сторонам Галиев. — Позади — немец, тут — тоже…
Вартанян большими, широко открытыми черными глазами напряженно смотрел вслед скрывшемуся за елочками Дорофееву. Сунул руку за борт шинели, потрогал тугой шелковый сверток.
Качнулись елочки, показался Дорофеев.
— Дорога тут. Проселок. Мы почти на ней сидели. Давайте мигом через нее.
—
— На восток. Так вернее.
— Где восток? Запад где? — медленно, как все, что он делал, развел руками Галиев. Показал на лейтенантскую планшетку на боку Вартаняна:
— Карта есть?
— Нету… Командирам взводов не выдают, — за Вартаняна ответил Дорофеев.
— А компас?
— Видишь? — Дорофеев ткнул пальцем в планшетку, показывая на оставшийся от компаса полуоборванный ремешок. — Да ничего. В лесу по деревьям понятно. Учили вас, поди? — Дорофеев решительно махнул рукой. — Заседать некогда. Рванем через дорогу, пока немца нет. Быстро!
Следуя за Дорофеевым, торопясь, прошли меж елочек. Перебежали пустынный проселок, поперек рубчатых автомобильных следов, отчетливо отпечатавшихся на влажной земле.
За проселком был такой же густой ельник. Его проходили почти бегом — побыстрее уйти от дороги. Вскоре ельник кончился. Начался смешанный лес: береза, сосна, все чаще меж деревьев раскидистые, уже давно голые, черные кусты орешника.
Дорофеева тронули за рукав. Это Вартанян. Он тревожным взглядом показал вправо. Дорофеев увидел: качнулась вершина одного орехового куста, другого…
— Ложись! — шепотом скомандовал Дорофеев. — К бою!
Но сам не залег. Пригнувшись, пытался рассмотреть, кто там, за орешником. Вот снова качнулись ветки, хрустнул валежник, фыркнула лошадь. Какой-нибудь немецкий обозник? Не страшен. Но лучше не подымать шума…
Дорофеев уже хотел дать товарищам знак: уходить тихо. Но приметил меж черными оголенными кустами идущего человека, за ним в поводу — двух лошадей. Желтоватая плащ-палатка, шинель… Наш! Как его сюда занесло? Окликнул негромко:
— Эй, солдат!
Ведущий лошадей обернулся, выпустил повод. Лошади не отошли от него ни на шаг. Перекинул в руки висевший на плече карабин. Из-под капюшона плащ-палатки, из-под косматых с сединой бровей глянули настороженные глаза.
Дорофеев вышел из-за куста.
Глаза солдата округлились. Он опустил карабин. Величайшее изумление выразилось на всем его лице — в глазах под косматыми бровями, в многочисленных стариковских морщинках, в больших, обвисших усах. Он растерянно пошевелил губами, наконец произнес:
— Кого бачу… Повар наш?
— Повара все знают, — Дорофеев подошел ближе. — Однако и ты мне знаком. Вот только фамилию запамятовал.
— Ну як же? Сагуляк я. С обозу, — напомнил солдат. — У вас же на довольствии…
— Как сюда попал?
Сагуляк повесил карабин обратно на плечо, снова взял в руки повод.
— Як и вы… Коней с под огня угнал. А вражина наступае. Дило погано. Я — дали, в лис. Ихаты не можно, подвода застряла. Я ее ветками замаскирував, Гнедка та Лыска выпряг…