Избранное: Величие и нищета метафизики
Шрифт:
5 января 1944 г.
XIII «Время пришло! Пробудись! Veni, Domine Jesu Christe!» (1944)
РадиопередачаизНью-Йорка, 12 января1944 г. Опубликованов «Messages» (New York, La Maison Française, 1945; Paris, Hartmann, 1945)
Сегодня в продолжение наших размышлений о страдании, перенесенном Тем, Кто родился в Вифлееме как наша крепость, наше утешение, наш Бог, я хотел бы ограничиться чтением отрывка из неизданной поэмы [480] , автор которой предоставил ее мне; это поэма или, скорее, молитва, написанная
[480]
«Deus Excelsus Terribilis», позже опубликованная Раисой Маритен в ее книге «Au Creux du Rocher» (Paris, Alsatia, 1954).
В память тех.
кого ад истребил
кого Гитлер убил
кого мир наш обрек
но страдая во мраке душа
Богу принадлежит,
и — с Ним — будет вечно жива
* * *
Авраама, Исаака и Иакова.
Бог наш благостный, любящий, истинный
отыщи для нас слово разумное
приоткрой нам божественный замысел
бесконечных страданий земных.
Разум немощен человеческий
вдалеке от луча,
Света Истины
Но позволь же сказать мне в безумии,
охватившем меня
В эти дни, адским злом
наводненные
когда сети тоска расставляет
Не спастись никому без желания Твоего
сократить окаянные
дни владычества мира сего.
Свято верим, что все от Тебя —
благо
И Ты управляешь вселенной
мудростью высшей
Но мы нашу веру несем
в сумраке крови
за то, что жестокость и злоба
землю покрыли
своим неуемным потоком
за то, что жалости нет…
За это, наш Бог,
Ты покинул нас
Истины Ангел молчит,
Отражая Твое безразличъе,
Нас предоставив себе
* * *
Крик отчаянья «Отче! Спаси!»..
Возвращаешь Ты нам,
как стрелу,
не сумевшую цели достичь
Погружаемся в темную ночь
словно мы потеряли
Отца
сущего на небесех
Словно море раскинулось меж —
Тобою и нами
И Ты не желаешь его перейти.
Мудрость высшая скрылась от нас
Мы утратили след
Жизни радости и благодать
ускользнули от нас
Свежесть всякой травинки исчезла,
исчезла сырая земля
заливные удачи луга
* * *
Время пришло! Пробудись![12*].
Veni, Domine Jesu Christe!
Ты, кто сердце, как наше,
обрел,
Чтобы нас от страданий
спасти Дай нам света и
мира слова
Дай нам радостный дар понимать
через мудрость Твою,
Говорить силой разума той
Утешать милосердием тем,
что возможны с Тобой лишь одним.
Преступления останови
Помяни невиновного и
Пожалей Твой народ
Всех униженных и угнетенных
и евреев, гонимых от века.
Дай апостолов, что уврачуют
наше горе
любви Твоей силой
нежностью Духа Святого
Как когда-то Ты благость явил
в псалмопевцах
и дал вдохновенье
и прозренье пророкам Своим
ради нашего, Боже, спасенья
12 января 1944 г.
XIV Христианское учение о Распятии (1944)
Письмо (на английском) Хаиму Гринбергу в журнале «Jewish Frontier», август 1944 г. Далее опубликовано в «Pour la Justice» (New York, Lа Maison Française, 1945) и затем в «Raison et Raisons» (Paris, Tuf, 1947)
Сердечно благодарю Вас за Ваше трогательное «Письмо христианскому священнику». Я не только прочел его с чрезвычайным интересом, но и восхищен тем, как Вы выразили христианскую точку зрения на тайну распятия Христа народом Божьим. Я не могу не думать о том, что сам по себе факт, что еврейский ученый, усвоивший наиболее ясные и глубокие знания своей традиции, смог выйти, с христианской точки зрения, «за пределы» такого понимания, является бесценным знаком родства, существующего между христианским и еврейским духом. Во всяком случае, для христианина осознание значения своего собственного кредо, приговора и смерти Христа являет собой божественную тайну, которая суть самое необычайное вторжение тайных замыслов Божьих в ход человеческой истории, тайна, которая раскрывается лишь в свете сверхъестественной веры, и Вы совершенно правы, утверждая, что «до тех пор, пока Ваши ученики будут рассматривать эту проблему в плане линчевания или судебной фальсификации, она останется на нижайшем неметафизическом уровне, не имеющем ничего общего с христианством».
Именно потому, что я полностью согласен с Вами по существу вопроса, я думаю, Вы позволите мне сделать несколько замечаний, и прежде всего критических: выражение трагическая вина (tragic guilt) не может не быть приблизительным и неполным, так как оно сродни главной концепции фатализма. Но с христианской точки зрения (как и прежде — с точки зрения Ветхого Завета), ошибка — не фатальна. Она включена в нерушимый план вечной мудрости, однако человеческая свобода остается, по воле Божией, реальной, и она свободна творить добро, которое Бог извечно решил предопределить, или зло, которое Бог извечно решил позволить. (В том же самом порядке идей Христос не выбрал Иуду в качестве того, кто Его предаст. Он знал тех, кого Он избрал (в греческом языке используется множественное число — Ин 13: 18: «Не о всех вас говорю; Я знаю, которых избрал». Иуда не был из тех, он был известен как тот, кто не избран [481] .)
[481]
Тот, кто не избран для жизни вечной. Иуда был избран вместе с двенадцатью для апостольства. Иисус с самого начала знал, что тот Его предаст. «Не двенадцать ли вас избрал Я? но один из вас диавол» (Ин 6: 70, 71–72). Но Он его выбрал, потому что любил, а не потому что Он знал, что Иуда Его предаст и потому, что в Его молитве о деле, на которое Он был призван, Иуда был указан вместе с одиннадцатью другими Отцом.
[482]
О соотношении между вечным божественным позволением и свободой твари, являющейся первопричиной нравственного зла, первичная инициатива небытия которой предопределена в самом установлении вечного Божественного плана, см. книгу Жака Маритена «Dieu et la Permission du Mal», в особенности с. 93–98. — Прим. французского переводчика.
И более того, когда читаем Деяния и Послания ап. Павла, то обнаруживаем, что серьезный упрек апостолов евреям относился не столько к распятию, сколько к отказу уверовать в Того Самого Христа, Которого их священники распяли и Который воскрес из мертвых. Их упреки евреям не были ни более антисемитскими, ни менее горячими, чем упреки Моисея.
С точки зрения христианина, здесь есть и другая тайна, тайна единения Израиля как народа со своими духовными руководителями, за которых народ в течение многих веков будет искупать вину, так как народ Израилев есть corpus mysticum (мистическое тело), нация-Церковь. Христианин считает, что, в силу существования этого прототипа всех клерикальных преступлений, миссия Израиля провалилась, что евреи были лишены теперь своих привилегий и преданы миру сему и останутся отверженными до тех пор, пока не уверуют в Мессию распятого: испытания, переносимые той или иной нацией в связи с ошибками их политических вождей — не что иное, как слабый и искаженный образ того единения, о котором мы говорим. Здесь в глазах христианина имеет место духовная ошибка избранного народа и последствия этой ошибки в истории, в которой мы живем. И так как высшим управителем человеческой истории и таких последствий является Бог, временное отвержение Израиля может рассматриваться как одна из «кар» [483] , от которых Бог никогда не освобождал свой возлюбленный народ. Однако эта концепция приемлема лишь с наивысшей точки зрения: с точки зрения метафизики и трансцендентности. Божественное наказание не что иное, как таинственное оправданное оплодотворение человеческих деяний и проявление терпения Бога, ожидающего возвращения человека. Мы просто не должны делать предметом внимания (как Вы это делаете с полным правом), что современный еврей столь же неповинен в убийстве Христа, как современный католик невиновен в убийстве Жанны Д'Арк или в заключении Галилея. Однако несомненно, что те, кто хочет «наказать» евреев (которые — в руке Бога, их и нашего Бога) за убийство на Голгофе, сами возлагают на себя ответственность за богохульство и святотатство. Они тупо покушаются в угоду своей собственной озлобленности на тайные планы Божии, они оскорбляют ту любовь, с которой Бог ждет Свой народ. Они возлагают свои окровавленные руки на саму Вечную Премудрость.
[483]
[Здесь речь идет о том, что выше (с. 318) мы назвали кара-состояние в отличие от кары-события. См гл. III, 3, с. 317–319.]
После всего сказанного следует подчеркнуть, что некоторые риторические штампы, такие, как выражение «народ-богоубийца», веками используемые христианами из язычников, возможно, из какого-либо антисемитского побуждения, а может быть, из-за простой грубости мышления, в любом случае несут в себе возможность антисемитизма, которая может привести к взрыву самых низких чувств в сегодняшней накаленной атмосфере. Христианские наставники обязаны исключить такие явно бессмысленные выражения и тщательно очистить свой язык от подобных несоответствий, вызванных человеческим легкомыслием и безразличием язычников, мало озабоченных всем тем, что касается не их самих.