Избранное. Компиляция. Книги 1-11
Шрифт:
Потом он снова поднялся на ноги, но не успел взглянуть в прицел, как схлопотал пулю.
Ощущение было такое, словно в его левом плече что-то взорвалось. Это ошеломило его на несколько секунд, а когда он пришел в себя, его левая рука уже онемела и не слушалась. Он знал, что вскоре на него накинется свирепая боль, но пока она еще только готовилась к нападению; эта мысль придала ему сил, и он вновь сосредоточился на стрельбе.
Оперев винтовку на мертвую, бесполезную руку, которая была полна жизни всего какую-нибудь минуту назад, он стал целиться с нерушимым хладнокровием:
— Как наши успехи? — спросил он.
— Хорошая работа, — шепнула она в ответ почти у самой его щеки. — Не останавливайся. Вон там, за черным камнем…
Он посмотрел, прицелился, выстрелил. Человек упал.
— Черт, это ведь такие же люди, как я, — сказал он.
— Не дури, — сказала она. — Делай свое дело.
— Ты ему веришь? Грумману?
— А как же. Валяй, Ли.
Бац — еще один солдат упал, и его деймон угас, как свечка.
Потом наступила долгая пауза. Ли пошарил в кармане и достал еще несколько патронов. Когда он перезаряжал ружье, случилось нечто до того необычное, что его сердце дало перебой: к его щеке прижалась щека Эстер, и он почувствовал, что она мокра от слез.
— Это я виновата, Ли, — сказала она.
— С чего бы?
— Тот скрелинг. Я посоветовала тебе взять перстень. Без него мы не угодили бы в такую передрягу.
— Думаешь, я хоть раз в жизни тебя послушался? Я взял его, потому что ведьма…
Он не закончил, потому что его нашла еще одна пуля. Эта попала в левую ногу, и не успел он опомниться, как третья снова чиркнула по голове — к ней точно приложили раскаленную кочергу.
— Недолго нам осталось, Эстер, — пробормотал он, стараясь удержаться на ногах.
— Ведьма, Ли! Ты сказал: ведьма! Помнишь?
Бедная Эстер — теперь она просто лежала на камне, а не сидела съежившись, чуткая и настороженная, как делала всю свою взрослую жизнь. И ее прекрасные золотисто-коричневые глаза начали тускнеть.
— А ты все еще красавица… — сказал он. — Ах да — ведьма! Она дала мне…
— Вот-вот. Цветок…
— В нагрудном кармане. Достань его, Эстер, я не могу двинуться.
Это оказалось нелегко, но она кое-как вытянула маленький алый цветок своими сильными зубами и положила его рядом с правой рукой Ли. С огромным трудом он сжал его в кулаке и сказал:
— Серафина Пеккала! Помоги мне, прошу…
Внизу что-то задвигалось; он отпустил цветок, прицелился, выстрелил. Движение прекратилось. Эстер слабела на глазах.
— Эстер, не уходи раньше меня, — прошептал Ли.
— Ли, без тебя я не смогу просуществовать и секунды — ни там, ни тут, — шепнула она в ответ.
— Думаешь, ведьма появится?
— А как же. Нам надо было позвать ее раньше.
— Раньше много чего надо было сделать.
— Наверно, ты прав…
Еще один выстрел — и на этот раз пуля проникла куда-то глубоко внутрь, ища там средоточие его жизни. Ничего она там не найдет, подумал он. Эстер — вот в ком моя жизнь. Внизу мелькнуло что-то синее, и он напрягся, стараясь повернуть туда ружье.
— Он самый, — выдохнула Эстер.
Ли обнаружил, что ему трудно нажать на курок. Все было
Опять долгая пауза. Боль, маячившая рядом, уже переставала его бояться. Она была словно стая шакалов, которые кружили рядом, принюхивались, подкрадывались все ближе, и он знал, что они не отстанут, пока не растерзают его и не обглодают косточки.
— Остался только один, — кое-как выговорила Эстер. — Он возвращается к дирижаблю.
И Ли увидел его точно сквозь туман: один солдат Императорской гвардии уползал с поля боя, на котором потерпела поражение его рота.
— Не могу стрелять человеку в спину, — сказал Ли.
— Но не умирать же с одной неистраченной пулей…
И он прицелился, чтобы послать свою последнюю пулю в сам дирижабль, который по-прежнему ревел, пытаясь взлететь на одном двигателе; и эта пуля, наверное, была раскалена докрасна, а может, из лесу принесло порывом ветра горящую головешку, но так или иначе газ вдруг вспыхнул гигантским оранжевым клубом, оболочка и металлический каркас чуть приподнялись над землей и потом опустились — очень мягко, медленно, однако полные огненной смерти.
И человека, уползавшего прочь, и шестерых или семерых его товарищей — тех последних уцелевших гвардейцев, что не отваживались приблизиться к единственному защитнику рокового ущелья, — поглотило свирепое пламя.
Ли увидел этот огненный шар и услыхал сквозь рев, который стоял у него в ушах, слова Эстер:
— Больше никого не осталось, Ли…
Он сказал или подумал: «Эти бедняги могли бы жить дальше, как и мы».
— Мы справились, — сказала она. — Мы выстояли. Мы помогли Лире.
Потом она тесно, как могла, прижалась своим маленьким, гордым, искалеченным тельцем к его лицу, а потом они умерли.
Глава пятнадцатая
КРОВЯНОЙ МОХ
«Вперед, — говорил алетиометр, — дальше выше».
И они все шли и шли в гору. Ведьмы летели над ними, высматривая сверху маршрут поудобнее, потому что пологие холмы вскоре сменились более крутыми и каменистыми, а когда солнце поднялось совсем высоко, путешественники очутились в путанице сухих овражин, скал и заваленных камнями расселин, где не росло ни единого зеленого листочка, а тишину нарушало лишь стрекотание насекомых.
Они двигались вперед, останавливаясь только затем, чтобы глотнуть воды из кожаных фляг, и почти не разговаривая. Пантелеймон летел у Лиры над головой, пока ему это не наскучило, а потом обернулся горным барашком и, гордый своими рогами, уверенно поскакал по камням рядом с Лирой, которая с трудом пробиралась среди завалов. Уилл шагал мрачно, щурясь на солнце, не обращая внимания на все усиливающуюся боль в руке, пока не достиг состояния, в котором движение было лучше покоя: теперь ему легче было упорно брести вперед, чем отдыхать на привале. Ему казалось, что ведьмы, не сумевшие остановить его кровотечение с помощью заговора, теперь посматривают на него с опаской, точно на нем лежит проклятие, против которого бессильно даже их колдовство.