Избранное. Компиляция. Книги 1-11
Шрифт:
Он положил деньги обратно, откупорил лимонад приделанной к стойке открывалкой и, выйдя из кафе, побрел по улице прочь от бульвара. Он шел мимо бакалейных лавочек и булочных, мимо ювелирных и цветочных магазинчиков; между ними попадались и двери с занавесками из бусин, ведущие в частные дома. Их красивые железные балкончики, густо увитые цветами, нависали над узким тротуаром, а внутри них, в замкнутом пространстве, царила еще более глубокая тишина, чем снаружи.
Улицы здесь вели под уклон, и через некоторое время Уилл выбрался на широкий проспект, тоже окаймленный высокими пальмами — их листья блестели снизу в лучах фонарей.
По
Перед Уиллом простиралась бухта, ограниченная слева каменным волнорезом, а справа — мысом, на котором, в окружении цветущих кустов и деревьев, стояло залитое ярким светом прожекторов здание с каменными колоннами, широкой парадной лестницей и лепными балконами. В гавани отдыхали на якоре два-три гребных суденышка, а за волнорезом сверкала морская гладь, в которой отражались звезды.
К этому времени всю усталость Уилла как рукой сняло. Он совсем расхотел спать и завороженно озирался вокруг. Шагая по узким улочкам, он время от времени дотрагивался то до какой-нибудь стены, то до дверного косяка или цветов на окне, каждый раз убеждаясь, что эти предметы плотны и осязаемы. Теперь ему хотелось потрогать всю развернувшуюся перед ним панораму — она была так грандиозна, что ее трудно было воспринять одними глазами. Он замер на месте, глубоко дыша, почти испуганный.
Потом он заметил, что все еще сжимает в руке бутылку, взятую в кафе. Он глотнул из нее. По вкусу напиток ничем не отличался от обычного лимонада, холодного как лед, что при здешней жаре было весьма кстати.
Он пошел направо, мимо гостиниц — их входы под навесами были ярко освещены, а веранды увиты бугенвиллей, — и вскоре добрался до садов на небольшом мысу. Нарядное здание среди деревьев, залитое светом прожекторов, могло быть казино или даже оперным театром. Под олеандрами с укрепленными на них прожекторами были разбиты многочисленные дорожки, но в тишине не раздавалось ни звука, который говорил бы о присутствии жизни. Уилл не слышал ни пения ночных птиц, ни стрекота насекомых — только свои собственные шаги.
Правда, при желании можно было различить еще и тихий ритмичный плеск волн, набегающих на пляж, который скрывался за пальмами на краю сада. Уилл направился туда. Прилив еще не достиг своего пика, а может быть, уже начался отлив, и на мягком белом песке, куда не добирались волны, стояли в ряд водные велосипеды. Каждые несколько секунд очередная крохотная волна, заворачиваясь, накатывала на берег и аккуратно соскальзывала под следующую. Метрах в пятидесяти от пляжа, на спокойной воде, была небольшая вышка для ныряния.
Уилл присел боком на один из велосипедов и снял свои дешевые полуразвалившиеся кроссовки, в которых было жарко и неудобно. Потом стянул носки, положил их рядом с кроссовками и зарылся пальцами ног глубоко в песок. Еще через несколько секунд он скинул с себя всю остальную одежду и пошел купаться.
Вода была замечательная — средняя между теплой и прохладной. Он доплыл до вышки, забрался на нее и уселся на гладких, отмытых досках лицом к городу.
Справа был волнорез, образующий границу бухты. Дальше, примерно в полутора километрах от него, виднелся красно-белый полосатый маяк. За маяком смутно выступали далекие скалы, а за ними — те огромные, широкие покатые холмы, которые Уилл заметил почти сразу после того, как пролез в окно между мирами.
Ближе к бухте находились деревья с прожекторами около казино, улицы города
И безопасно. Никто не может последовать за ним сюда; человек, залезший к ним в дом, никогда не узнает, где он; полиция никогда его не отыщет. Ему повезло: он искал, где бы спрятаться, и нашел целый мир.
Впервые после своего утреннего побега из дома Уилл почувствовал, что опасность наконец миновала.
Ему снова захотелось пить, а заодно и есть: ведь что ни говори, а в последний раз он ел еще в другом мире! Он скользнул обратно в воду и не спеша поплыл к берегу; там он надел трусы, а все остальные вещи вместе с сумкой просто сгреб в охапку. Пустую бутылочку из-под лимонада он выкинул в первую попавшуюся урну и босиком пошел по тротуару к главной набережной.
Когда его кожа немного подсохла, он натянул джинсы и стал озираться в поисках места, где можно было бы перекусить. Гостиницы отпугивали его своей пышностью. Уилл заглянул в одну из них, но она была так велика, что ему стало неуютно, и он отправился дальше. Вскоре он нашел небольшое кафе, с виду как раз то, что нужно. Он не мог бы объяснить себе, почему выбрал именно его — вокруг было не меньше десятка точно таких же заведений с балкончиками на втором этаже, где стояли цветы в горшках, и вынесенными на тротуар столиками, — но оно отчего-то показалось ему самым заманчивым.
За стойкой бара внутри висели фотографии боксеров и подписанный плакат с широко улыбающимся аккордеонистом. Рядом была кухня, а дверь в ее дальнем конце вела на узкую лестницу, застеленную яркой, цветастой ковровой дорожкой.
Он неторопливо поднялся на второй этаж и открыл первую попавшуюся дверь. За ней находилась комната с окнами на улицу. Здесь было жарко и душно, и Уилл распахнул стеклянную дверь на балкон, чтобы впустить внутрь ночной воздух. Само помещение было тесноватым и бедным, обставленным чересчур громоздкой мебелью, но в нем царили чистота и порядок. Наверное, хозяева кафе были радушными, гостеприимными людьми. Уилл увидел полочку с книгами, журнал на столе и несколько фотографий в рамках.
Он вышел и осмотрел другие комнаты: крошечную ванную, спальню с двойной кроватью.
Когда он взялся за ручку последней двери, по его коже внезапно пробежали мурашки. Сердце лихорадочно забилось. То ли за дверью раздался какой-то звук, то ли что-то другое подсказало ему, что эта комната не пуста. Как странно, подумал он, этот день начался с того, что он сам прятался в темной комнате от человека снаружи, а теперь роли переменились…
И пока он стоял, раздумывая, как быть, дверь вдруг распахнулась и что-то бросилось на него, словно дикое животное.
Но память уже предостерегла Уилла, и он стоял не настолько близко, чтобы его сразу же сбили с ног. Он дрался отчаянно: коленом, головой, кулаком, пустив в ход всю свою силу, чтобы оторвать от себя его или ее…
Девочку примерно одного с ним возраста, в грязной одежде, со свирепым рычанием вцепившуюся в него тоненькими голыми руками.
Она в тот же миг осознала, на кого накинулась, и отпрянула от его голой груди, съежившись в углу полутемной лестничной площадки, точно загнанная кошка. К его удивлению, рядом с ней и впрямь очутилась кошка — точнее, большой дикий кот ростом ему по колено, со вздыбленной шерстью, оскаленными зубами и торчащим вверх хвостом.