Избранное. Том 1

Куваев Олег Михайлович

— Какую?

— Какую всегда. «Дрожите, королевские купцы и скаредное лондонское Сити. На шумный праздник, на веселый пир мы к вам придем… при–дем?» отчаянным фальцетом завопил Сапрыкин. - А дальше забыл.

— «Мы к вам придем незванными гостями. И никогда мы не умрем, пока качаются светила над снастями».

— Незваные гости - это они?

— Они не гости, Сапрыкин. Они напоминание.

— О чем?

— Потом объясню.

— А пингвины все–таки не хохочут, Саш.

Потом, когда я уж познакомился с ними, были, значит, моменты. Один момент капитальный был, - говорил Васька Прозрачный.

— Слышал по радио. В тундре был и про твои подвиги слышал.

— Ну–у, это не то говорили. Там, значит, так… - неожиданно Васька осекся. - Когда магазин закрывается?

— Зачем тебе магазин?

— Ну–у зайду, узнаю зачем. Я пошел.

Сашка стоял у окна. Лена сидела на диване у стенки. Хлопнула дверь.

— Здравствуй, Лен, - сказал Сашка.

Она молчала. По лицу ее текли слезы.

— Ты какая сейчас?

— Очень красивая. - И голос ее был голосом прежней Ленки.

— А я какой?

— Старый и безобразный.

— Ага, - согласился Сашка и неожиданно широко улыбнулся. - Теперь верю, что ты красивая.

— Не красивая, а обворожительная. А ты босяк.

— Согласен, - смиренно сказал Сашка. Васька Прозрачный, наплевав на шикарный костюм, сидел на ступеньках крыльца и был своим человеком среди своих же людей.

— Не согласен, - говорил он. - «Вихрь» - мотор капитальный. Ему надо дейвуд внизу подпилить, где выхлоп, и никакого заноса не будет. Утверждаю.

— Где подпилить–то?

— Эх! Давай завтра с утра. А потом на охоту двинем. Идет? Я, понимаешь, среди льда по траве стосковался.

Он встал, забрал со ступенек бутылки шампанского и пошел к дому.

— С ума сошел, Вась, - сказала Лена.

— А чего? Пусть постоит, попенится. Тем более что завтра я вас покидаю. Двигаю в тундру. На лодке. Уже договорился.

— Сапсегай сейчас близко со стадом. Навести старика, - попросил Сашка.

— Это дело! - горячо откликнулся Васька. - Обязан я его повидать или нет?

СМЕРТЬ ПРОЗРАЧНОГО

Сапсегай и Васька Прозрачный сидели у небольшого костра. Был конец полярного лета - время желтой травы, желтого воздуха, желтого неяркого солнца. Где–то в тундре неотрывно кричал журавль. Замолкал, и снова печальные трубные звуки плыли над тундрой.

— Слышишь? - сказал Сапсегай. - Остался один. Тоскует.

— Хорошо здесь. - Васька лег на спину. - Еще раз в Антарктиду смотаюсь и пойду в пастухи. Возьмешь?

— Приходи, - согласился Сапсегай. Прислушался. - Олени волнуются.

— Почему?

— В это время они дурные бывают. Там сзади худое место. Вот я и сижу. Побегут,

много погибнет.

— А я не слышу, - сказал Васька. - До них же километра два.

— Привычка.

— Взял бы сейчас рюкзак, - размечтался Васька. - И шел бы, шел без конца. Людей бы разных встречал. Местность.

— Олени! - встревожился Сапсегай. - По руслу бегут. В худое место бегут.

— Счас! - Васька взметнулся на ноги. - Где? И что делать?

— Нет! - сказал Сапсегай. - Ты их не удержишь. Узкое русло. Сметут. Я сам.

Дробный рокот нарастал в стороне. Дробный рокот тысяч копыт по высохшему руслу тундровой речки.

— Я побегу.

— Не надо! - крикнул вслед Сапсегай, но Васька уже скинул ватник и бежал наперерез нарастающему грохоту.

Серой лавиной текли олени в припадке бессмысленного животного ужаса.

Сапсегай бессильно уселся на кочку. Сложил руки трубкой и завыл по–волчьи.

Передние олени заволновались и пробовали повернуть обратно, но сзади напирали другие, и вся масса пришла в сумбурное движение.

Васька Прозрачный скатился в русло реки.

— Эгей! - заорал он, размахивая телогрейкой. - Кончай панику, черти рогатые. - И Прозрачный кинулся им навстречу. Серая лавина поглотила его, только дважды взмахнула среди леса рогов телогрейка и взмыл над стадом огромный старый рогач…

Лена кончила заплетать Анютке косички и легонько шлепнула ее ниже спины.

— Ну–ка, отойди к стенке!

Анютка в новом тренировочном костюме застенчиво сверкала глазами.

— Красавица! - сказала Лена. - Теперь пора за уборку.

Она взяла тряпку и стала протирать книжную полку.

Отдельно стояла потрепанная книга. «Жизнь капитана Джона Росса». Лена взяла ее в руки. Глаза ее затуманились.

— Эту нельзя трогать, - предупредила Анютка.

— Почему?

— Он ее… предназначил. Дядя Саша.

— Кому?

— Сапрыкину. Который со всеми дерется, вздохнула Анютка.

Шумно вошел Сашка.

— Привет, дамы.

Анютка кинулась к нему.

Он потрогал ее голову. Нащупал косички.

— Ух ты!

В окошке возникла возбужденная девчоночья физиономия.

Девчонка отчаянно барабанила в стекло.

— Дядя Саша! Александр Васильич! Там Сапрыкин опять подрался.

— Угу! Сейчас буду.

— Я беспокоюсь, - ходила по комнате Лена

Беспокоюсь, и все

— Он полярник, успокаивал Сашка. - Полярники не пропадают.

— Он ребенок, сказала Лена. - Мальчишка, как этот Сапрыкин.

Сапсегай сидел рядом с телом Васи Прозрачного. Глаза у Прозрачного были открыты, и на лице застыло выражение изумления.