Избранное

Ахматова Анна Андреевна

«Чугунная ограда…»

Чугунная ограда,Сосновая кровать.Как сладко, что не надоМне больше ревновать.Постель мне стелют этуС рыданьем и мольбой;Теперь гуляй по светуГде хочешь, Бог с тобой!Теперь твой слух не ранитНеистовая речь,Теперь никто не станетСвечу до утра жечь.Добились мы покоюИ непорочных дней…Ты плачешь – я не стоюОдной слезы твоей.1921

«Пива

светлого наварено…»

Пива светлого наварено,На столе дымится гусь…Поминать царя да баринаСтанет праздничная Русь –Крепким словом, прибауткоюЗа беседою хмельной;Тот – забористою шуткою,Этот – пьяною слезой.И несутся речи шумныеОт гульбы да от вина…Порешили люди умные:– Наше дело – сторона.1921

«А Смоленская нынче именинница…»

А Смоленская нынче именинница,Синий ладан над травою стелется,И струится пенье панихидное,Не печальное нынче, а светлое.И приводят румяные вдовушкиНа кладбище мальчиков и девочекПоглядеть на могилы отцовские,А кладбище – роща соловьиная,От сиянья солнечного замерло.Принесли мы Смоленской Заступнице,Принесли Пресвятой БогородицеНа руках во гробе серебряномНаше солнце, в муке погасшее, –Александра, лебедя чистого.1921

«Пророчишь, горькая, и руки уронила…»

О. А. Глебовой-Судейкиной

Пророчишь, горькая, и руки уронила,Прилипла прядь волос к бескровному челу,И улыбаешься – о, не одну пчелуРумяная улыбка соблазнилаИ бабочку смутила не одну.Как лунные глаза светлы и напряженноДалеко видящий остановился взор.То мертвому ли сладостный укор,Или живым прощаешь благосклонноТвое изнеможенье и позор?1921

«Не бывать тебе в живых…»

Не бывать тебе в живых,Со снегу не встать.Двадцать восемь штыковых,Огнестрельных пять.Горькую обновушкуДругу шила я.Любит, любит кровушкуРусская земля.1921

«Пока не свалюсь под забором…»

Пока не свалюсь под заборомИ ветер меня не добьет,Мечта о спасении скоромМеня, как проклятие, жжет.Упрямая, жду, что случится,Как в песне случится со мной,Уверенно в дверь постучитсяИ, прежний, веселый, дневной,Войдет он и скажет: «Довольно,Ты видишь, я тоже простил».Не будет ни страшно, ни больно…Ни роз, ни архангельских сил.Затем и в беспамятстве смутыЯ сердце мое берегу,Что смерти без этой минутыПредставить себе не могу.1921

«На пороге белом

рая…»

На пороге белом рая,Оглянувшись, крикнул: «Жду!»Завещал мне, умирая,Благостность и нищету.И когда прозрачно небо,Видит, крыльями звеня,Как делюсь я коркой хлебаС тем, кто просит у меня.А когда, как после битвы,Облака плывут в крови,Слышит он мои молитвыИ слова моей любви.1921

«Я гибель накликала милым…»

Я гибель накликала милым,И гибли один за другим.О, горе мне! Эти могилыПредсказаны словом моим.Как вороны кружатся, чуяГорячую, свежую кровь,Так дикие песни, ликуя,Моя насылала любовь.С тобою мне сладко и знойно,Ты близок, как сердце в груди.Дай руки мне, слушай спокойно.Тебя заклинаю: уйди.И пусть не узнаю я, где ты,О Муза, его не зови,Да будет живым, невоспетымМоей не узнавший любви.1921

КЛЕВЕТА

И всюду клевета сопутствовала мне.Ее ползучий шаг я слышала во снеИ в мертвом городе под беспощадным небом,Скитаясь наугад за кровом и за хлебом.И отблески ее горят во всех глазах,То как предательство, то как невинный страх.Я не боюсь ее. На каждый вызов новыйЕсть у меня ответ достойный и суровый.Но неизбежный день уже предвижу я, –На утренней заре придут ко мне друзья,И мой сладчайший сон рыданьем потревожат,И образок на грудь остывшую положат.Никем не знаема тогда она войдет,В моей крови ее неутоленный ротСчитать не устает небывшие обиды,Вплетая голос свой в моленья панихиды.И станет внятен всем ее постыдный бред,Чтоб на соседа глаз не мог поднять сосед,Чтоб в страшной пустоте мое осталось тело,Чтобы в последний раз душа моя горелаЗемным бессилием, летя в рассветной мгле,И дикой жалостью к оставленной земле.1921

«Заплаканная осень, как вдова…»

Заплаканная осень, как вдоваВ одеждах черных, все сердца туманит…Перебирая мужнины слова,Она рыдать не перестанет.И будет так, пока тишайший снегНе сжалится над скорбной и усталой…Забвенье боли и забвенье нег –За это жизнь отдать не мало.1921

«О, знала ль я, когда в одежде белой…»

О, знала ль я, когда в одежде белойВходила Муза в тесный мой приют,Что к лире, навсегда окаменелой,Мои живые руки припадут.О, знала ль я, когда неслась, играя,Моей любви последняя гроза,Что лучшему из юношей, рыдая,Закрою я орлиные глаза.О, знала ль я, когда, томясь успехом,Я искушала дивную судьбу,Что скоро люди беспощадным смехомОтветят на предсмертную мольбу.1925