Избранное

Штайгер Отто

Наибольший успех среди ранних произведений писателя выпал на долю романа «Портрет уважаемого человека» (1952), которым не случайно открывается наш сборник. Изданная на русском языке в 1957 году, книжка эта стала ныне библиографической редкостью, и, естественно, новому поколению читателей предстоит прочесть этот роман заново.

Итак, кто же он, этот «уважаемый человек», владелец процветающей фабрики и доходных домов, роскошной виллы неподалеку от Цюриха и небольшого домика в Энгадине, член всевозможных советов и комиссий, полковник в отставке и, несмотря на свои шестьдесят, интересный еще мужчина, вполне способный правиться женщинам? Кто же он на самом деле, эта «сильная личность», человек, сумевший из весьма жалких жизненных обстоятельств «выбиться в люди», обрести на склоне лет вожделенное богатство и всеобщее подобострастное почитание?

Не спеша, уверенными, крупными мазками набрасывает писатель этот портрет, давая читателю время проникнуть в суть характера героя, постичь жестокую логику «отмирания души».

Портрет точен, ибо герой рассказывает о себе сам, оправдывает себя, судит, размышляет: «Что было бы, если б…» Поначалу он даже не вызывает столь уж резкой неприязни, этот Растиньяк XX века, смыслом жизни своей сделавший преодоление собственной «несчастливой звезды» и погоню за богатством. Изо всех сил стремится он вырваться из более чем скромных обстоятельств, в которые поставлен от рождения, подняться хоть на несколько ступенек выше по социальной лестнице. И начинает он свое восхождение в общем-то честно, изо всех сил стремясь выучиться, набраться как можно больше знаний и умений, дабы использовать потом все это в собственной деловой карьере. Мелкие подлости пока не в счет — это всего лишь способ выжить, удержаться любым способом «на плаву». Но проходит время, и не такой уж безобидный юношеский прагматизм оборачивается во имя той же карьеры подлостями по большому счету, выдающими душу холодную, расчетливую и циническую. Жестокие законы конкурентной борьбы, требующие умения работать локтями и толкать падающего, распространяются и на личную жизнь героя: основанный на голом расчете второй брак не приносит ему семейного благополучия, зато позволяет сделать решающий шаг к богатству, столь вожделенному, настоящему. Здесь портрет, рисуемый Штайгером, обретает, бесспорно, сатирические черты — нравственная деградация героя становится все зримей, вполне сознательно травит он жену, тихое, кроткое существо, не делавшее никому вреда, не гнушается и тесными деловыми связями с нацистами во время второй мировой войны, чему во многом и обязана новым своим стремительным процветанием фабрика, как на дрожжах разрастающаяся от заказов агрессивного соседа.

Мы застаем героя «на вершине», в момент, когда, казалось бы, достигнув всего желаемого, он может спокойно и уверенно доживать оставшийся ему на земле срок. Но дал уже трещину построенный им вокруг себя, незыблемый лишь на первый взгляд мир благополучия и душевного комфорта: самоубийство доведенной до отчаяния жены лишает «уважаемого человека» внутренней опоры, заставляет по-новому взглянуть на собственную жизнь. И теперь он видит ее в истинном, неприглядном свете.

У читателя, хорошо знающего русскую литературу, начало штайгеровского романа неизбежно вызовет определенные литературные ассоциации. Безжизненное тело жены, покончившей счеты с жизнью, и мечущийся по пустым комнатам муж, выстраивающий в памяти прошлое и с ужасом осознающий его необратимость, сбивчивый, прерывистый внутренний монолог, обращенный то к неведомому третьему слушателю, го прямо к той, что лишь несколько часов назад ушла из жизни, — да ведь это Достоевский, один из его поздних шедевров, «Кроткая», небольшая повесть, опубликованная в «Дневнике писателя» за 1876 год. Подсказал ли русский писатель швейцарскому прозаику замысел его романа, или созрел он у него сам по себе, продиктованный «свинцовыми мерзостями» окружающей его жизни, для обычного читателя, не историка литературы, момент этот существенного значения не имеет. Гораздо важнее для него то, что и классик русской литературы XIX века, и швейцарский писатель века XX исходят из одной и той же нравственной посылки: нельзя безнаказанно творить зло, нельзя разрушать в себе «душу живую», отодвигая «на потом» добро и любовь. И если остается в душе человеческой хоть какая-то искра, если не выжжена она дотла себялюбием и корыстью, суд совести неизбежен, как неизбежна и жестокая расплата. Собственно, герой Штайгера и расплатился сполна — своей никчемной, пустой, жалкой жизнью. «Его жизнь, — делает в конце романа косвенный вывод писатель, — его жизнь и так была ужасна». Как ужасна и смерть «уважаемого человека» в окружении внешне скорбящих, но чуждых ему людей, под любопытным взглядом сына, которому не терпится скорее прибрать к рукам солидное отцовское наследство.

Конечно, роман Штайгера не свободен был от некоторых недостатков — писатель ведь стоял тогда лишь у начала своего творческого пути. Слишком выступает порой в романе дидактическое начало, не очень оправданно мгновенное нравственное просветление героя, слегка размытыми кажутся рядом с ним второстепенные персонажи. И все-таки главное достоинство книги отдельные ее недостатки явно перекрывает: за портретом «уважаемого человека» встает портрет общества, главной движущей силой которого является страсть к наживе, общества, безнравственного в самой основе своей.

Публикация романа «Портрет уважаемого человека» получила широкий и даже несколько неожиданный резонанс. Не прошел незамеченным факт его издания в Советском Союзе. А когда вслед за этим Отто Штайгер впервые посетил нашу страну, откуда вывез самые добрые впечатления, вокруг его имени поднялась явно недоброжелательная шумиха. В результате Штайгер вынужден был уйти с поста председателя Союза швейцарских писателей. Однако это обстоятельство не заставило Штайгера отказаться от его прогрессивных взглядов,

и все дальнейшее творчество только закрепило за ним репутацию писателя актуального, «острого», не боящегося изображения глубоких социальных и нравственных конфликтов.

Восемь лет спустя, в 1960 году, выходит в свет роман «Путешествие к морю», явившийся своего рода «зеркальным отражением» «Портрета уважаемого человека». Писатель словно пытается создать нравственный антипод «уважаемому человеку», и тогда возникает новый тип героя, которому суждено было пройти по многим штайгеровским книгам, включая и самые недавние. Это чудак, бессребреник, способный отличить подлинные ценности от мнимых, человек добрый, бескорыстный, а потому воспринимаемый окружающими как человек «не от мира сего». Для героя романа «Путешествие к морю» подобная реакция ближних находит и вполне конкретное проявление: его водворяют в сумасшедший дом, где он рассказывает врачу в течение нескольких сеансов историю собственной жизни. Рассказ этот, то размеренный и неторопливый, то сбивчивый, путаный, с неизбежными лирическими отступлениями, и составляет сюжетную канву романа.

Неглупый, доброжелательный врач клиники для душевнобольных давно уже понял зыбкую относительность понятий «нормальное» и «ненормальное» в обществе, которое уже по самому устройству своему нельзя считать нормальным, здоровым и разумным. Вот почему пациент, совершавший с точки зрения обывательской морали самые невероятные, «ненормальные» поступки, представляется ему человеком вполне здоровым, чего нельзя сказать об окружающем его обществе. Герой Штайгера и впрямь совершает поступки, казалось бы противоречащие здравому смыслу: год ухаживает он за девушкой, год покорно позволяет принимать себя в ее доме как жениха, согласен даже ежемесячно откладывать деньги на свадьбу, на обзаведение хозяйством и вдруг, когда будущая его семейная жизнь расписана и просчитана уже до мелочей, неожиданно заявляет о намерении совершить путешествие к морю, которого никогда не видел. Паломничество к морю затягивается, герой бродяжничает, встречается с самыми разными людьми, странствует вместе с цирковой труппой, чуть было не становится предприимчивым дельцом, а после смерти компаньона пытается любым способом избавиться от ненужного ему доходного предприятия, сознательно играет на разорение, хочет даже подарить фабрику рабочим (вот тут-то у окружающих и возникает подозрение, в своем ли он уме), снова отправляется странствовать и оказывается в конце концов в клинике для душевнобольных. Сложная, причудливая биография. Впрочем, если свести все к нравственной, человеческой первооснове, поступки героя предстанут простыми и естественными, так же как и побудительные их мотивы. Но мир, где естественные человеческие проявления, такие, как доброта, участие к ближнему, бескорыстие, мечта о прекрасном, воспринимаются как душевная патология, как резкое и кричащее отклонение от нормы, — такой мир безумен уже по самой природе своей.

В «безумном, безумном, безумном мире» живет и Виктор Дефонта, герой романа «Год в одиннадцать месяцев» (1961; русский перевод — «Прогресс», 1966). Подкупающий своей чистотой и честностью молодой коммивояжер в чем-то сродни вольтеровскому Кандиду: он так же искренен в своих поступках, так же убежден, что в жизни неизбежно побеждает добро. Виктор, как и полагается благородному герою, спасает юную, красивую девушку, упавшую по неосторожности с моста в холодную февральскую воду. Марина, естественно, влюбляется в своего спасителя не менее страстно, чем спаситель в нее, и на горизонте маячит уже перспектива счастливого брака со множеством симпатичных ребятишек. Однако радужная эта будущность отодвигается все дальше, и юные герои вынуждены преодолевать все новые препятствия.

Купание в холодной февральской воде имело для Виктора Дефонта, помимо знакомства с Мариной, еще одно жизненно важное последствие. В больнице, куда он угодил, заболев воспалением легких, Виктор знакомится c «ратником божьим» Михаэлем. Нехитрое учение Михаэля имеет весьма условное отношение к религии, зато безошибочно вписывается в любой нравственный кодекс по-настоящему доброго, хорошего человека. Сводится он всего к трем истинам: «не лгн», «возлюби ближнего», «будь миротворцем». Истины эти находят незамедлительный отклик в чистой душе Виктора, и вот уже новообращенный «ратник божий» строит собственную жизнь в соответствии с тремя основополагающими принципами. Виктор говорит всегда только правду, что для коммивояжера отнюдь не легко, старается возлюбить ближнего и по мере сил своих способствовать миру на земле. Последнее и оказывается источником главного конфликта романа.

Ибо в вымышленной стране, где живет Виктор, назревает военный конфликт с соседней Драпонией. Политики и генералы уже сладострастно предвкушают будущую войну, промышленники подсчитывают будущие прибыли. Однако в маленькой деревушке Фарн, расположенной вблизи от границы с Драпонией, никто и не помышляет о войне. Живущих по ту сторону границы драпонцев не очень-то жалуют, но воевать… Обитатели Фарпа, в том числе Марина и ее отец, глава сельской общины, заняты проблемами куда более насущными, повседневными. Вот почему, когда солдаты начинают строить на границе с Драпонией бетонные укрепления, проходящие прямо по богатым фарнским пастбищам, Виктору-миротворцу приходит в голову гениальная и одновременно чрезвычайно простая идея: совет общины единогласно принимает постановление, запрещающее войну на территории Фариа.