Избранное
Шрифт:
Два года скрывалась на чердаке в Амстердаме девочка Анна Франк. В Освенциме, в Берген-Бельзене она отчаянно боролась за жизнь. Ей не удалось спастись. Анна Франк умерла.
Д-р Ганс Глобке спасся.
Некоторое время он служил казначеем в Аахене, затем перебрался в Дюссельдорф, а оттуда в Бонн - к Аденауэру...
Недавно стали известными факты о связи Глобке с Эйхманом. Глобке действительно был его двойником. Когда в оккупированных странах Европы появлялся с визитом Глобке, люди знали, что скоро за ним последует Эйхман.
27 августа 1934
"Я клянусь, что буду верой и правдой служить фюреру германского рейха и германского народа Адольфу Гитлеру, свято соблюдать законы и добросовестно выполнять возложенные на меня обязанности. Да поможет мне в этом всемогущий бог!"
Бог не подвел - Ганс Глобке выполнил возложенные на него обязанности: Анна Франк погибла в концентрационном лагере Берген-Бельзен...
Всемогущий бог продолжает помогать г-ну Глобке и сегодня.
В 1960 году канцлер Аденауэр подтвердил, что ни под каким предлогом "не допустит" отставки г-на Глобке и "оскорбление его чести".
Глобке считается лицом, наиболее приближенным к федеральному канцлеру, он могущественнее любого боннского министра. Вся корреспонденция на имя Аденауэра предварительно просматривается статс-секретарем. От него зависят назначения, увольнения и перемещения по службе всех высших государственных чиновников, ему подчинены разведка и ведомство прессы.
И опять сквозь ночь смотрят печальные глаза Анны Франк...
В окрестностях города Касселя возвышается гигантская фигура Геркулеса. Античный герой стоит на фоне искусственных развалин: в 1702 году эти развалины построил местный ландграф, на это шли немалые средства - развалины в те времена считались роскошью. Двести сорок один год спустя весь Кассель превратился в груду щебня: в редкость были не развалины, а жилые дома. Но искусственные руины чудом уцелели, и теперь вместе с Геркулесом они составляют гордость города, романтический заповедник, куда привозят жадных до "красоты" экскурсантов. Гиды поясняют: нога у Геркулеса - столько-то метров, рука - столько-то. Сам он величиной в три этажа.
Это печальное зрелище: титан в плену у филистеров, у того самого "немецкого убожества", о котором писал еще Энгельс.
Уроки прошлого не всем пошли впрок. В Западной Германии вновь увлекаются показной грандиозностью, мнимым величием. Из глубины истории вытаскивают битву при Танненберге, вспоминают Фридриха, поют "патриотические" гимны: Германия превыше всего!
Учитель говорит детям:
– Мы великий народ, мы выиграли тысячи битв.
У подножия Геркулеса собираются кассельские патриоты. Они с вожделением поглядывают на нелепую статую: нам нужна сила!
Генералы бундесвера обращаются к правительству:
– Отсутствие ядерного оружия для нас унизительно. Величие Германии - в атомной бомбе.
Правительство требует от западных союзников:
– Мы хотим атомного равноправия. Дайте нам ракеты "Поларис".
В Касселе помимо Геркулеса имеется другая достопримечательность "Голова старика" работы Рембрандта.
В музей явился господин Шнурре - владелец аптеки, бывший офицер. Он посмотрел на старика и откровенно сказал:
– Голова как голова. Из-за чего столько шума - не могу понять. Правда, лысина сделана очень естественно.
Господин Шнурре обожает все грандиозное. Во время войны он завоевал "жизненное пространство" для "великой Германии". Он вернулся без правой руки, довольный тем, что осталась хоть левая, но привязанности к "великому" все еще не утратил. Дважды в месяц он отправляется на встречу "фронтовиков". Отставные штабисты, интенданты и писаря вспоминают боевые походы и призывают "готовиться". Они говорят о том, что воевали не зря. Вот дословно:
"Мы не смели бы и мечтать о нашем нынешнем благополучии, если бы германский солдат второй мировой войны не вымотал душу большевизму своей отчаянной и героической борьбой за каждую пядь немецкой и европейской земли".
Что г-ну Шнурре и его воинственным коллегам голова старика? С высоты Геркулеса они готовы обрушить шквал огня на миллионы голов...
В Касселе я подумал о том, что существуют две эстетики: эстетика рембрандтовского "Старика" и эстетика кассельского "Геркулеса". Войну обслуживают не только военные. У нее есть свои художники, скульпторы и стихотворцы.
В одной западногерманской газете я прочитал статью о творчестве Ины Зейдель. Автор панегирика противопоставляет поэтессу другим немецким литераторам. Он пишет: "Гёте, Гейне, Гёльдерлин, Манны - все они в той или иной степени подвержены античному, французскому и прочим влияниям. В отличие от них, Ина Зейдель - поэтесса истинно германская".
Ина Зейдель "принимала" фашистский режим, ее чтили при Гитлере. Гейне был запрещен, Манны - тоже, Гёте и Гёльдерлин находились в забвении.
В те годы много развелось новоявленных Дарований. Эрих Вайнер писал тогда о некоем "имперском поэте":
В архив сдан Гёте, не в почете Шиллер,
Лауреатства Манны лишены.
Зато, вчера безвестный, Франц Душилер
Достиг невероятной вышины,
Назначенный "певцом родной страны".
Это - сатира, но какая в ней перекличка со статьей о мадам Зейдель!
Сейчас никто не помнит "имперских поэтов" третьего рейха, между тем один из них безусловно вошел в историю: это Бальдур фон Ширах - "вождь" гитлеровской молодежи, стихотворец и гаулейтер Вены. Его стихи зачитывали прокуроры на Нюрнбергском процессе: "Германия, проснись!", "Барабаны гремят по стране". Он бойко начинал - чувствовал себя геркулесом: культ силы, мускульной красоты; на спортивных парадах, факельных шествиях, под рев оголтелых толп выбрасывал вперед руку: вот оно, величие Германии, энтузиазм, победа! А кончил печально: пятнадцатый год Бальдур фон Ширах сидит в тюрьме Шпандау, теперь уже старик, "заключенный № 1".