Избранное
Шрифт:
Пришлось Судачишке каяться.
– Так и так, - говорит, - я, дурак, проболтался! Делайте со мной что хотите - я всему виной!
Хотели было рыбы его за это смерти предать, да, спасибо, Камбала умнее её рыбы на свете нет - отговорила.
– Этим, - говорит, - горю всё равно не поможешь. И Судак у нас теперь учёный - будет молчать! Вот лучше-ка давайте и мы все вперёд будем язык за зубами держать, чтобы ни люди, ни птицы, ни звери больше никаких наших рыбьих хитростей не узнали.
Так и порешили.
С
Говорят только между собой.
И то - тихо-тихо.
Ма-Тари-Кари
Жил-был Крокодил.
Нет, нет, это был совсем не тот известный Крокодил, который
ПО НЕВСКОМУ ХОДИЛ!
ведь тот Крокодил, как ты, конечно, знаешь, жил да был, а этот просто жил-был. Это большая разница!
К тому же этот Крокодил ходил мало (он чаще плавал), не курил никаких папирос (и правильно делал, это очень вредно!) и говорил только по-крокодильски.
Словом, это был самый настоящий Крокодил, и жил он в самой настоящей Африке, в большой реке, и, как полагается настоящему Крокодилу, всё у него было страшное: страшный хвост и страшная голова, страшная пасть и ОЧЕНЬ СТРАШНЫЕ ЗУБЫ! (Только лапки у него были коротенькие, но Крокодил считал, что они СТРАШНО коротенькие.)
А самое страшное: он никогда не чистил своих ОЧЕНЬ СТРАШНЫХ ЗУБОВ: ни перед едой, ни после еды (аппетит у него тоже был СТРАШНЫЙ!), ни утром, перед завтраком, ни вечером, умываясь перед сном... (Умываться он, что правда, то правда, никогда не забывал, но когда живёшь в реке, это не такая уж большая заслуга, верно?)
И неудивительно, что в один прекрасный день (так уж говорится, хотя для Крокодила, поверь, этот день вовсе не был прекрасным!), неудивительно, что в один прекрасный день у Крокодила заболели зубы.
Да ещё как! СТРАШНО!
Заболел-то, правду сказать, только один зуб, но Крокодилу казалось, что болят все зубы сразу. Потому что в зубе и кололо, и ныло, и словно буравом сверлило, и вдобавок стреляло!
Крокодил прямо-таки не находил себе места!
Он кидался в воду и нырял на самое дно, надеясь, что от прохладной воды ему станет полегче, и сначала ему как будто становилось легче, но потом зуб начинал ныть вдвое сильнее!
Он как бешеный выскакивал на берег, на горячий песок, в надежде, что ему поможет тепло, и в первую минуту ему как будто помогало, но потом!..
Он стонал, он кряхтел, он хныкал (некоторые считают, что всё это помогает), но ему только делалось всё хуже, хуже и хуже!
А хуже всего было то, что некому было его пожалеть: ведь он был СТРАШНЫЙ КРОКОДИЛ, и характер у него тоже был СТРАШНЫЙ, и он многих обидел на своём веку, и никогда, никому, ни при каких обстоятельствах не сказал ни одного ДОБРОГО СЛОВА!
Звери и птицы, правда, сбежались со всех сторон, но они стояли поодаль и только удивлялись,
И вдобавок лапки у него были такие коротенькие, что он никак не мог даже поковырять в зубах (хотя, если бы и мог, это бы ему мало помогло!).
И наконец бедный Крокодил в отчаянии растянулся под большим-пребольшим бананом (под маленьким он бы не поместился) и заревел в голос.
– Ой-ой-ой!
– плакал он басом.
– Бедные мои зубки! Ой-ой-ой! Бедный я Крокодил!
Вот поднялось веселье!
Звери и птицы хохотали и прыгали от радости; одни кричали: "Так тебе и надо!" - другие: "Ага, попался!"
Мартышки даже швыряли в него камешками и песком, а особенно веселились птицы - ведь у них-то не было никаких зубов!
Тут Крокодилу стало так больно и обидно, что из его глаз покатились слезы - СТРАШНО большие слезы!
– Глядите! Крокодиловы слезы!
– крикнул пёстрый Попугай и расхохотался первым.
За ним засмеялись те, кто знал, что означают эти слова, а там и все остальные, и вскоре поднялся такой шум и хохот, что маленькая птичка Тари хорошенькая беленькая птичка, ростом побольше голубя и поменьше пигалицы прилетела посмотреть, в чём дело.
А узнав, в чём дело, она очень рассердилась.
– Как вам не стыдно!
– крикнула она своим звонким голоском.
И все сразу замолчали, и стало слышно, как стонет Крокодил:
– Ой-ой-ой! Бедные мои зубки! Ой-ой-ой! Как больно!
– А почему это нам должно быть стыдно?
– спросила какая-то Мартышка.
– Стыдно смеяться над бедным Крокодилом!
– ответила птичка Тари.
– Ведь у него болят зубы! Ему больно!
– Можно подумать, ты знаешь, что такое зубы!
– фыркнула Мартышка и скорчила рожу.
– Зато я хорошо знаю, что значит - "больно"!
– сказала птичка Тари.
– И знаю, что если тебе больно, а над тобой смеются - тебе вдвое больнее! Вы видите - Крокодил плачет!
– Крокодиловыми слезами!
– повторил Попугай и засмеялся. Но никто его не поддержал.
– Попугай ты!
– с презрением сказала птичка Тари.
– Говоришь, а сам не понимаешь, что говоришь! Никакие это не крокодиловы слезы!
– Как же так? Ведь плачет-то Крокодил?
– удивился Попугай.
– Эх, ты!
– сказала птичка Тари.
– Зубы-то у него по-настоящему болят, верно? Значит, и слезы настоящие! Самые настоящие горькие слезы!
– Ещё бы не настоящие!
– сказал Крокодил страшным басом и вдруг перестал плакать.
– Ой!
– продолжал он с изумлением.
– Мне кажется... что мне, кажется, стало легче... Нет! Ой-ой-ой! Мне это только кажется!