Избранное
Шрифт:
Духоявленский. Я сам был введен в заблуждение…
Баркасов. Какой вы негодяй!.. Ступайте отсюда…
Зоя. Алеша, не волнуйся так. Идем…
Абрамоткин. Неужели его так отпустить?
Баркасов. Пусть идет. Я потом с ним поговорю. (Уходит с женой.)
Контролер. А ну, пулей отсюда!
Абрамоткин. А не то мы тебя… дым пойдет…
Контролер. Кепку-то забыл, собака. Прими ее… (Кидает кепку вслед.)
Входит Виктор Эдуардович Ядов.
Ядов. Чуть с ног не сбил меня какой-то
Бабушка. Нет, он не пьяный, он… Да, Виктор Эдуардович, тут была у нас история…
Абрамоткин (со страхом, контролеру). Это он — Виктор Эдуардович, о котором я вам рассказывал…
Ядов (резко обернувшись). Что-с? Вы меня?
Абрамоткин. Нет, нет, это я просто так, Виктор Эдуардович… Идем, идем скорей, товарищ контролер.
Контролер (Абрамоткину). Да погодите вы меня так тянуть. Дайте мне хоть с бабушкой попрощаться… (Положив кепку и портфель на стул, прощаясь с бабушкой.) До свидания, бабушка-старушка. Мерси за гостеприимство.
Бабушка (любезно). Заходите к нам как-нибудь…
Контролер. С вашего разрешения, через месяц всенепременно зайду. (Показывает рукой на счетчик.)
Абрамоткин, продолжая не без страха поглядывать на Ядова, уходит, увлекая за собой контролера, который в спешке оставляет свой портфель на стуле.
Бабушка. Да, Виктор Эдуардович, все кончилось у нас далеко не так, как мы думали. Полное примирение, счастье и, что самое странное…
Ядов (в тон ей), …и комическое…
Бабушка. Да, пожалуй, и комическое: Алексей Гаврилыч решительно ни в чем не виноват.
Ядов. А вы уверяли, что он…
Бабушка. Ошиблась, мой друг. Я была уверена, что у него адюльтер. Весь опыт моей жизни говорил об этом.
Но оказалось — всего лишь… работа. Видимо, изменился мир, изменились люди.
Ядов. Нет сомнения, сударыня, люди изменились, однако не настолько, чтоб мы с вами сочли себя лишними среди них… Разрешите позвонить одной прелестной даме?
Бабушка. Вот и чудесно. Звоните ей. И тогда успокойтесь в отношении Зоюшки.
Ядов. И без этого звонка я спокоен, как пульс покойника… (По телефону.) Настенька, вы?.. Что-с? Сегодня не можете?.. Тем лучше! Пойду домой работать… (Вешает трубку.)
Во время телефонного разговора в дверях, на пороге, снова появляются Абрамоткин и смущенный контролер.
Контролер (негромко). Нет, без портфеля я отсюда не уйду…
Абрамоткин. Да вот, вот ваш портфель. На стуле.
Контролер. Тес… бабушка-старушка, на минутку…
Бабушка. Ах, это вы опять прибыли, господа?
Контролер. Не могу же я, бабушка, без портфеля уйти!
Абрамоткин. Вот, вот их парусиновый портфель.
Виктор Эдуардович на нем сидит.
Ядов. Что-с? Вы меня?
Абрамоткин. Нет, это я просто так, Виктор Эдуардович.
Бабушка (отдавая
Контролер (прижимая портфель к груди). Вот теперь я спокоен… (Театрально раскланивается.) Мерси, бабушка-старушка…
1939
СОЛДАТСКОЕ СЧАСТЬЕ
Киноповесть
1. ТРОФИМ ТАРАСЫЧ ЦЕЛИТСЯ
Июнь. Поле. Окопы. Проволочное заграждение.
На колючей проволоке — черная ворона. Бесшумно взмахнув крыльями, она улетает.
Вдали видны немецкие траншеи, опоясанные рядами проволочных заграждений. Вокруг мертвая тишина.
В амбразуре окопа — винтовка. Красноармеец Трофим Тарасыч напряженно целится. Он — немолодой, пятидесятилетний, полноватый, невысокого роста боец.
В прорези мушки видна крошечная фигурка немецкого солдата.
Вокруг Трофима Тарасыча группа бойцов. Среди них молоденький лейтенант — ротный командир. Посмотрев на Трофима Тарасыча, лейтенант говорит:
— Побольше уничтожить фашистского зверья — вот наша святая задача. В этом наша доблесть и честь…
Палец Трофима почти нажимает на спуск. Но нет, Трофим Тарасыч не уверен — правильно ли взят прицел.
Некоторые из бойцов, посматривая на Трофима, улыбаются. Некоторые подталкивают друг друга под бок.
Лейтенант слегка хмурится, пожимает плечами. Говорит Трофиму:
— Ну что ж, что ж вы, товарищ боец?
Трофим Тарасыч смущенно улыбается, говорит:
— Хочется наверняка, товарищ лейтенант… Сейчас…
Один из бойцов откровенно улыбается:
— Уйдет же, Трофим Тарасыч…
Трофим бормочет:
— Не уйдет… Сейчас я его…
Кто-то из бойцов подает Трофиму бинокль.
Трофим Тарасыч смотрит. В стекла бинокля виден немецкий солдат, который роет лопатой землю. Трофим Тарасыч снова поправляет прицел на винтовке.
Но вот к группе бойцов подходит сержант. Походка у него молодцеватая, вид бравый, подтянутый. На гимнастерке медаль "За боевое отличие". Это известный снайпер Василий Степанов.
Подойдя к ротному командиру, он рапортует:
— Явился, товарищ лейтенант.
Лейтенант. Ну что, получили? !
Василий. Получил, товарищ лейтенант.
Василий отстегивает карман гимнастерки, вынимает золотые часы. На крышке часов надпись: "Мастеру прицельного огня — Василию Ивановичу Степанову. 27 июня 1942 года".
Лейтенант. Ну, поздравляю… Теперь вы снайпер — знаменитый на всю дивизию.
Василий. Служу Советскому Союзу.
Лейтенант обращается к бойцам, говорит:
— Вот, товарищи… Нужно это понять всем сердцем… Допустим, каждый активный боец возьмет на себя, ну, скажем…