Избранное
Шрифт:
— Ну что, подал прошение? — спросила его жена, прежде чем будить детей. — Добился чего-нибудь?
— Скоро увидишь, чего я добился.
— Скажи хоть два словечка. Что решил каймакам?
— Я написал прошение на имя Аллаха, — ответил Хайри с закрытыми глазами. — Должно, он его уже получил.
Хорошо зная нрав своего мужа, жена подумала,
Хайри тут же захрапел. Во сне ему привиделось, будто над ним пролетают бесчисленные стаи птиц, и все устремляются к горным вершинам. Мимо него, по всей округе, бежали бурные реки. Не переставая хлестал дождь.
Проснулся он поздно, уже к обеду. Едва вышел, поднял глаза на горы. За одну из вершин зацепилась тучка. За ней подплыло еще несколько. Это было похоже на сказку. Тучки множились и разрастались, превращаясь в большие тучи, застилая горы и небо. Загрохотал гром, заполыхали молнии. А еще через два-три мгновения с небес обрушились тяжелые дождевые струи. От сухой, перегретой земли повалил пар. Особенно свирепствовали молнии над Оваджиком.
Хайри не верил своим глазам. Он опрометью кинулся в поле. Работавшие там крестьяне уже начинали разбегаться, но Хайри радостно взметнул над собой руки и Пустился в пляс. Так он плясал в молодости на свадьбах и гулянках, так плясал в тот день, когда его провожали в солдаты, — под громкие звуки давула и зурны. А дождь — как тот недавний, во сне — лил все сильнее и сильнее. Бурный водопад скатывался по его телу. На усах висели большие сверкающие жемчужины.
Больше двух часов лил дождь. Земля жадно, с бульканьем поглощала обильную влагу.
— Пей, пей, поле, пока досыта не напьешься! — радовался, смеясь, Хайри. Он стоял недвижно, любуясь раскинувшимися вокруг него полями в потоках дождя. Затем снова принялся плясать. Лишь после того как наплясался, отправился обратно в деревню.
— Спасибо тебе, брат! — кричали ему все встречные. Фадиме уже успела растрезвонить
— Видать, твое прошение и впрямь дошло до господа. Благодаря тебе и наши поля оросились. Напиши теперь ему прошение, чтобы открыли ворота в Германию. Ты уж поедешь первый, а за тобой и мы следом.
— В такие дела великий Аллах не впутывается, — хмурился Хайри. — Не говорите чего не надо. Пусть он только посылает дожди в засушливую пору. И на том спасибо!
Вернувшись домой, он переоделся во все сухое и сел на веранде. Тут же примостились ребятишки и жена — она вставала, заходила в кухню и вновь возвращалась. Хайри вдруг раскашлялся.
— Чайной заварки у тебя нет? — спросил он жену.
— Нет.
— Тогда завари шалфей. Принеси сигареты с фильтром — те, что оставил брат. И садись рядышком, поближе. Будем пить все вместе. За этот дождь, за здоровье друзей наших!
Заваренный шалфей сверкал, как жидкое золото, и благоухал, как горные травы. Фадиме положила подушку под спину мужу, сунула ему в руки сигареты и спички.
Хайри устроился поудобнее, закурил сигарету и позвал игравшего возле лестницы сына:
— Эй, Мурат, погаси-ка спичку.
Подбежал Мурат, изо всех сил надул щеки. Ему очень нравилась эта игра.
Исхудавшая Фадиме — словно и ее омыл дождь — вся лучилась свежей радостью. Она так и льнула к мужу. Он обхватил ее своей огромной ручищей.
— А знаешь, что, — сказал он вдруг, — я подам прошение насчет Германии. Авось, Аллах удовлетворит и это прошение. Ты только никому ничего не говори. Отправимся туда всей семьей. Избавимся наконец от этой проклятой нищеты. — И горделиво подкрутил усы: знай, мол, наших!