Избранное
Шрифт:
Отец. Ах, не хочет? Мадемуазель не желают?
Мать. Нет. У нее совсем другое на уме.
Отец. Но почему же? Что еще вбила себе в голову эта дурочка?
Что ей нужно? Дело вот-вот сладится. Все идет наилучшим образом, а она встряла и вытворяет бог знает что.
Мать. Боюсь я, Паттини, ничего у нас не выйдет.
Звонок.
Это она!
Идет открыть дверь и возвращается вместе с X и л д о й. Девушка бросает на стол сумку, рядом кладет два тяжелых свертка, вынимает из сумки две бутылки молока, хлеб.
Хилда. Почему вы не включаете радио?
Отец.
Мать. Ну-ка, Паттини, включи радио, Хилда хочет послушать музыку.
Хилда. Нет, нет, если это для меня, то не беспокойтесь, просто я думала… что теперь, когда у вас наконец появился приемник… вам приятно будет послушать его.
Мать. В свое время, Хилда, у нас было два приемника и патефон.
Хилда. Они еще у вас?
Мать. Да. А что?
Хилда (садится). В жизни не видела ничего более странного, тетя, чем отношения между Томасом и Андреа.
Отец. А что такого, детка? Они отлично ладят между собой.
Хилда. Вот именно.
Отец. Они же брат и сестра. Они любят друг друга.
Хилда. Странно как-то. Вот сейчас, например. Почему они уединились в комнате, вместо того чтобы посидеть вместе с нами?
Отец. Да они всю жизнь так ведут себя. С детства секретничают.
Хилда. И все-таки это в высшей степени странно. (Обращается к матери, которая старается держаться в стороне.) Вы уже поговорили с дядей Генри?
Мать. Да, он согласен. Он считает, что это правильно.
Отец. Ты о чем?
Мать (делает ему знаки за спиной Хилды). Ну ты ведь понимаешь меня, Паттини. Мы же только что обо всем поговорили.
Отец. Да, да, конечно.
Мать. Вот и дядя Генри полагает, что вам с Томасом надо бы познакомиться поближе, подружиться, вы ведь еще толком не знаете друг друга, верно? (Смеется.)
Хилда (без улыбки). Это потому, что завтра утром я возвращаюсь домой?
Мать. Именно поэтому.
Отец. Да, да.
Мать. Тебе не стоит здесь задерживаться, мама совсем разволнуется. (Ободряюще смеется, но Хилда по-прежнему серьезна.)
Хилда. Да. (Смущенно.) И когда же, дядя Генри?
Отец. Что?
Мать. Ну то, о чем мы с тобой говорили, насчет постелей.
Отец. Постелей?
Мать. Я же сказала тебе, Хилде необходимо получше познакомиться с Томасом, ты видишь, что Андреа старается отвлечь его, ей хочется, чтобы он крутился возле ее юбки, вот я и подумала, что сегодня, в последнюю ночь в нашем доме, Хилда могла бы лечь спать в комнате Андреа (отец делает испуганное движение, но мать продолжает, не обращая на него внимания), потому что Хилде так ни разу и не удалось — она сама мне сказала об этом сегодня утром… подумать только, и это после того, как она купила ему этот замечательный приемник, так вот, ей ни разу не удалось поговорить с Томасом накоротке,
Отец. Да, но Андреа…
Мать (резко). Андреа может один раз переночевать в твоей комнате. Ничего с ней не случится, на одну ночь перейдет в другую комнату, только и всего.
Отец. Да, конечно, мысль хорошая, но…
Мать. Я прекрасно понимаю Хилду. Каково ей завтра возвращаться домой, когда она даже не поговорила с Томасом? И что может быть лучше: она проведет вечерок наедине с Томасом в комнате Андреа.
Отец. Но Андреа…
Мать. Должна же она понять, Паттини, что влюбленным нужно немного побыть наедине.
Хилда (словно не веря своим ушам). Вы сказали, влюбленным, тетя?
Мать (посмеивается). Будто мы сами не были такими.
Отец (без энтузиазма). Да, будто и мы не были такими.
Мать (заговорщическим тоном, Хилде). Паттини преподавал в консерватории, и каждый вечер, в семь часов, я поджидала его. Я тогда была помолвлена с бароном Лемберехтом, и он ужасно ревновал меня, тем более что я была на несколько лет старше…
Отец (неожиданно резко). Прекрати!
Мать. Да, да, это сейчас не к месту. Так о чем это я? Ах да, я помню, какие ласковые словечки нашептывал мне Паттини, когда мы допоздна бродили по парку. Однажды, помнишь, Паттини, мы засиделись до часу ночи, все слушали соловья.
Отец. Да.
Мать. Подумай, Паттини, где бы мы могли с тобой встречаться, если бы поблизости не было парка? Но Томасу и Хилде незачем бродить по парку, ведь так уютно посидеть в комнатке.
Хилда. Тетя, неужели дядя был тогда таким кавалером?
Мать. Много воды утекло с тех пор.
Отец. Вот-вот.
Хилда. Но вы оба совсем еще не старые, тетя.
Мать. Ну да? (Смеется.)
Хилда. Я не решалась сказать вам, тетя: дома я всегда сплю у мамы, ни за что не засну одна в комнате. Вот и вчера, когда я осталась одна в комнатке дяди Генри, я всю ночь не сомкнула глаз.
Мать. Бедная деточка, почему же ты сразу мне об этом не сказала?
Хилда. Мне было неловко. (Пауза.) Но чем же они там все-таки занимаются?
Свет в гостиной гаснет и загорается в комнате Андреа, где находятся брат и сестра. Две кровати стоят рядом. Андреа лежит на той, что подальше, Томас сидит на краю другой. Когда зажигается свет, они тихо разговаривают. Постепенно становится слышно, о чем.
Томас. А в Лондоне тоже есть зоопарк?
Андреа. Конечно.
Томас. Такой же большой, как в Антверпене?
Андреа. Еще больше.
Томас. Я бы хотел посмотреть на зебру. И еще на обезьян. Помнишь, ты мне рассказывала про большую черную обезьяну, которая почти выучилась говорить? Как ее звали?