Избранное
Шрифт:
В центре рассказов и повестей Нам Као всегда обездоленный, страдающий человек. Крестьянин, медленно умирающий от голода и нищеты в глухой деревушке, безработный интеллигент, скитающийся по городским улицам, — каждый вроде бы существует в своем, обособленном мире, но человеческая сущность их, их судьбы одинаковы. Сходны их взгляды на жизнь и жизненные ситуации, в которых они действуют; точнее, в данном, конкретном обществе места в жизни для них нет. Потому-то всем им и присуще ощущение безысходности. Деревенский пария Ти Фео, мучимый тщетностью жалкого своего существования, убивает богача-советника. Оставшийся без места служащий-горожанин отдает последние гроши гадальщику и, уверовав в предсказанные
Тяжелейшие, невыносимые черты нищеты и горя находим мы в персонажах Нам Као. Мы глядим вослед им, печально и понуро уходящим вдаль, и невольно задаемся вопросом: чем же в конце концов завершится эта жизнь? Куда ведет она?.. Вопрос этот, по-моему, и есть ключ, раскрывающий нам сущность целого мира, сотворенного опытом и воображением писателя.
Чем кончат все эти люди? Куда занесет их судьба? И не являются ли нескончаемые их страдания, заблужденья и беды ступенями, ведущими к двери, за которой начинается другая, несхожая с этой жизнь? Герои книг Нам Као, написанных до революции, не отвечают, вернее, не могут еще ответить на эти вопросы, но в глазах их, прямых и честных, мы читаем: «Нет, человек, изнемогающий под бременем бесправия, нищеты и горя, не может так жить вечно. Он должен восстать, и он восстанет! Бедность, насилье и гнет приведут не к гибели угнетенных, а к изменению и обновлению жизни! Владычеству мрака положен предел, на дальнем краю неба занимается рассвет…»
Писатели, такие, как Нам Као, отнюдь не стояли вне общества, они находились в самой его гуще.
И — мы это ясно видим теперь — присущие обществу в прошлом нищета и упадок, равно как и начавшиеся в нем перемены, нашли отраженье не только в книгах писателя, но и в его собственной жизни. Реальность бытия — общественного и личного, точнее, нераздельный сплав их, — была сущностью книг Нам Као и как бы главным их действующим лицом.
Приятие революции, участие в ней стали принципом его жизни.
Именно в способе отражения действительности, тяжелой и мрачной, не оставлявшей, казалось бы, человеку иного исхода, кроме смерти, родилось понимание главных черт будущего и метода художественного его воплощения.
Нам Као стал революционером еще со времен подполья, когда готовилась Августовская революция сорок пятого года.
Революция победила. И тотчас, как это всегда бывало в истории, столкнулась с неисчислимыми трудностями внутри и вне страны. Писатель Нам Као с первого же дня принял на свои плечи нелегкую ношу ответственности и трудов, которые достались нам в то решающее для государства и нации время. Верный солдат революции, он шел в передовых рядах. Вместе с трудовым крестьянством устанавливал он новую власть на местах, в уездах; потом поселился в деревне и стал председателем сельской общины. Когда началась война Сопротивления против французских колонизаторов, пытавшихся силой оружия восстановить старые порядки, Нам Као работает в ежедневной газете своей провинции. Он пишет статьи, сжатые и доходчивые, чтобы люди, знающие грамоту, читая их вслух неграмотным своим землякам, могли донести до них смысл происходящего.
В общем-то, начиная с сорок пятого года, Нам Као все время писал для газет, работал в редакциях — сперва на равнине, в своей родной провинции Ханам, потом в горных джунглях Вьетбака, опорной базе нашего Сопротивления. Потому что он был убежден: отныне, лишь находясь в самой гуще жизни, участвуя в борьбе, в боевых действиях, писатель сохраняет возможность и право
Участвуя в войне Сопротивления против французских колонизаторов, Нам Као постоянно выполнял сложные и рискованные задания — в районах, временно оккупированных захватчиками, или непосредственно на участках боевых действий. Закончив работу в тылу врага, он тайными партизанскими тропами возвращался на базу в горах Вьетбака. В 1950 году Нам Као принимал непосредственное участие в крупнейшей операции Народной армии, результатом которой явилось освобождение нашей северной границы. Победа, одержанная тогда над войсками французского экспедиционного корпуса в провинциях Каобанг и Лангшон, открыла рубежи революционного Вьетнама, воссоединившегося тем самым с другими странами социалистического содружества в единую семью — от Юго-Восточной Азии до Центральной Европы.
Затем Нам Као тайно возвращается на равнину, во вражеский тыл. В один из вечеров по дороге к его родным местам, в болотистой низине Хоангдан, неприятель обнаружил плетеную плоскодонку, на которой партизаны переправляли Нам Као вместе с группой политработников.
Он героически погиб в этом последнем своем бою на краю поля, неподалеку от деревни, где родился и вырос.
Творческий путь его после революции был недолог. Большую часть времени и сил он отдал работе, которую мы бы сейчас назвали организационной. Писал он мало. Но энергия его, его труд стремительным чистым ручьем влились в огромную реку, сокрушившую препоны прошлого и устремившуюся в будущее.
Однако и немногими своими вещами, созданными после революции, такими, скажем, как его дневник «В джунглях», рассказ «Взгляд» и несколько других новелл, Нам Као воочию показал и читателям, и собратьям по творчеству, какими должны быть идеалы, личное мужество и ясный бескомпромиссный путь истинного таланта. Произведения эти учат нас: так и только так должен работать, мыслить и жить большой писатель. И поныне для каждого из нас рассказ Нам Као «Взгляд» остается творческим манифестом подлинно революционной литературы.
Прошло уже более полувека с тех пор, как зимой двадцать четвертого года первый вьетнамский коммунист, товарищ Хо Ши Мин, приехал в Советский Союз, в Москву. И проторенный им путь связал воедино наши народы и страны. Братская дружба наша выдержала испытание временем и огнем.
Но кажется, будто совсем недавно товарищ Хо Ши Мин прошел мимо забеленного снегом окна в Оболенском переулке. Ведь именно ему обязаны мы, вьетнамцы, нашим сегодняшним днем…
Я гляжу на русскую зиму — белоснежную, сверкающую, как мечта. И, дописывая это свое предисловие, вспоминаю Нам Као. Вспоминаю, как мы вместе бродили по ханойским улицам, как в самые нелегкие дни поддерживали друг в друге силы и веру и прозревали далеко впереди светлые горизонты.
Нам Као нет больше с нами. Но честный, ясный голос его сердца звучит сегодня и здесь, на земле Октября, открывшего человечеству путь к свободе и счастью.
То Хоай
Москва.
Декабрь 1977 г.
Перевод М. Ткачева.
ТИ ФЕО
Повесть