Избранное
Шрифт:
вечаешь головой. Изобрети любой повод, любой предлог. САМУЭЛЬ. Положитесь на меня. Я слышу, как он спотыкается на каждой ступеньке, зовет меня у каждой двери. Я нагоню его и задержу.
Уходит в одну сторону, Деажан — в другую.
Явление
третье
Декорации меняются. Сцена представляет собой зарешеченное помещение в Бастилии, где содержат супругу маршала. На столе горит лампа и разбросаны книги. Деажан, советник парламента.
деажан (потирая
советник. В самом деле, его холодное лицо просветлело.
деажан (с торжествующим смехом). Ха-ха-ха! Дело в том — только пусть это останется между нами,— что король обещал ему все имущество супруги маршала после ее смерти, а это немало.
советник. Состояние у нее не меньше, чем у королевы-матери.
деажан. А знаете ли вы, что именно в эту камеру Бастилии она упрятала принца Конде? На том, чтобы поместить ее сюда же, настоял я: люблю справедливое возмездие... Как видите, малютка Изабелла дает показания с редкой пылкостью и убежденностью.
советник. Боюсь, решимости ее хватит ненадолго. Стоит ей заплакать, как она слабеет.
деажан. Все судьи уже признали Галигаи колдуньей, хотя сама она еще не догадывается. А вот и улика, которую мы ищем. Посмотрите-ка книгу, которую я хотел вам показать — вы
ведь знаток восточных языков. Я предъявлю ее суду как ведовское и чернокнижное сочинение. советник. Но маркиза всегда слыла набожной. Вот и тут у нее изображение Девы висит. деажан. Это еще ничего не доказывает.
советник. А известно ли вам, что эта книга — Моисеев Ветхий завет?
ДЕАЖАН. Ну и что? Раз написано по-еврейски, значит, каббала... Ах ты господи! Я надеялся избежать встречи с ней, а она прямиком идет сюда. Нам не разминуться.
Явление
четвертое
Деажан, супруга маршала. Она крайне возбуждена, ее сопровождают две камеристки.
супруга маршала (живо). Разве мы в Испании? Разве здесь инквизиция, сударь? В мою комнату входят, письма распечатывают, бумаги читают. Против меня возбуждено дело, и я знаю — какое. Чуть ли не у моих дверей заседает Огненная палата, моя жизнь и смерть на весах, а мне не дают бросить на чашу их даже слово. Я не имею права самолично предстать перед судом. Нет, это уж слишком! Со вчерашнего утра, дня моего ареста, вы далеко продвинулись и сильно ускорили события; доказательство тому — действия вашего правосудия. Мне только что сообщили вещи столь немыслимые и чудовищные, что я ушам своим не верю. Существуют якобы свидетели моих страшных преступлений. Идите же, сударь, идите и передайте суду, что я требую очной ставки с ними. Надеюсь, хоть такую милость мне окажут? деажан. Сударыня, если господин де Люин...
супруга маршала. Полно, сударь, полно! Фаворит — владыка, а вы советчик при нем, как были им при мне, вчерашней фаворитке. Не тратьте время на объяснения. Идите и сделайте то, о чем я прошу, если только еще не слишком поздно. деажан (с лицемерным видом). Повинуюсь, сударыня, хоть и беру на себя слишком много. (Уходит.)
Явление
пятое
Те же у кроме Деажана.
супруга маршала (камеристкам). Не жалейте ничего, только бы узнать, что с моими детьми, с маршалом д’Анкром и с королевой. Развяжите язык знакомым тюремщикам и солдатам, о которых вам известно, что они служили мне. Ищите любой повод для разговора, платите золотом. Вот оно. (Вручает
Камеристки уходят, супруга маршала садится.
Явление
шестое
Супруга маршала одна.
супруга маршала. Ах, я чувствую, что погибла! Как я ни боролась, судьба оказалась сильнее. Я погибла! Погибла!
Явление
седьмое
Супруга маршала, Деажан, двенадцать президентов и советников парламента, маршал де Темин, два его сына, несколько дворян — членов Тайной комиссии.
деажан. Сударыня, господин де Люин, назначенный королем пер-воприсутствовать в Огненной палате, благоволил направить нас сюда для проведения очной ставки, коей вы домогаетесь. темин (выступая вперед, медленно и осторожно). Мне также дозволено сказать вам, сударыня, что Огненная палата — строгое судилище. Умоляю вас не бросать ему вызов. деажан. Суд объявляет вам вкратце суть выдвинутых против вас нижеследующих обвинений. Выслушать их надлежит стоя. Суд оказывает вам милость, знакомя вас с ними: это полагается делать лишь после вынесения приговора.
Супруга маршала, только что опять севшая, встает.
«Софар Леонора Галигаи, дочь столяра Пепонелли из Фирен-цуолы близ Флоренции, обвиняется, прежде всего, в оскорблении величества и государственной измене, выразившейся в тайных сношениях с Савойей и Испанией, где она состояла посланницей великого герцога при герцоге Лерме, со Спино-лой во Фландрии и архиепископом Майнцским в Германии, как явствует из ее зашифрованной переписки, а также в узурпации власти нашего повелителя юного короля Людовика Тринадцатого; в препятствиях, чинимых отправлению правосудия; в неслыханном казнокрадстве и подчинении себе воли королевы посредством... посредством...» супруга маршала (нетерпеливо). Того влияния, которое сильный дух оказывает на более слабый.
деажан. «...магических заклинаний, что подтверждается показаниями десяти свидетелей, в том числе еврея Самуэля Мон-
тальто и присутствующей здесь Изабеллы Монти, согласно коим означенная Леонора Галигаи содержала при себе магов и астрологов, совещалась с ними о продолжительности жизни священной особы его величества короля Людовика Тринадцатого, а также исповедовала иудейскую веру. К сим преступным деяниям...»
супруга маршала (прерывая чтение). Почему вы не прикажете отравить или задушить меня прямо в Бастилии? Так будет лучше, господа: вы не оскверните непорочность закона. Где улики, где свидетели, оправдывающие этот чудовищный процесс? Добудьте их, господа, дело того стоит: насколько я знакома с вашими обычаями, то, что вы мне вменяете в вину, карается костром. Подумайте хорошенько, прежде чем позорить парламент,— вот все, что я могу вам сказать. О ком из умерщвленных политиков не начинали жалеть уже через год после их кончины? Однажды я сама видела, как покойный король Генрих оплакивал маршала Бирона. Так же будет и со мной. Что такое ваш палач? Хладнокровный убийца, который не может оправдаться даже тем, что действует в припадке гнева. Он не оставляет виновному времени для угрызений совести и раскаяния, зато нередко пробуждает их в судье, а народ приучает к виду смерти и вкусу крови.