Избранное

Измайлова Кира Алиевна

Я только плечами пожал: подумаешь, ингредиенты разложить или даже нарезать! Все равно пару часов до прибытия поезда заняться нечем...

– Сэр, а вы не в курсе, для чего в этом году нам понадобятся выходные мантии?
– деловито спросила Гермиона, ловко калибруя флоббер-червей на глазок, без весов. Я точно так же развлекался со змеиными зубами.

– В курсе, - мрачно отозвался Снейп, коршуном следивший за нашей работой.

– И зачем же?

– Узнаете на пиру.

– Ставлю галлеон против этого вот некондиционного...
– Гермиона подняла за хвост (а может, за

нос) полураздавленного червяка, - что в этом году в Хогвартсе состоится какое-то важное мероприятие.

– А где мероприятие, там какой-нибудь прием или бал, - подхватил я.
– Ну или комиссия международная явится, надо, чтобы все выглядели прилично.

– Так...
– сказал профессор и сощурился.
– Малфой вам протрепался о Турнире? Я слышал, вы все были на Чемпионате?

– Ну, он только словечком обмолвился, а в подробности не вдавался, - живо соврал я.
– Мы и решили, что это примерно то же, что Чемпионат, так, сэр?

– Подробности узнаете на пиру!
– отрезал он и отвернулся.

Мы переглянулись и развели руками. На пиру так на пиру...

За работой время летит незаметно, и уже через час Снейп лично отконвоировал нас в Большой зал, приземлил за гриффиндорским столом, отдал команду «Сидеть!», а сам ушел помогать МакГонаггал.

Судя по воплям, Пивз встретил и без того промокших учеников водяными бомбочками...

– Несчастные, - притворно вздохнула Гермиона, когда наши однокашники втянулись в зал. С особенно неудачливых лило ручьем, а первокурсников после путешествия на лодках можно было выжимать.
– Интересно, а Малфою-то какой интерес трястись в поезде? Почему бы ему не переправиться, как мы?

– Не хочет отрываться от коллектива, - фыркнул я.
– И слухи собирает, конечно же. Дорожные сплетни - такое дело... Рон, ты не простыл? Жара нет?

– Нет, - буркнул он, плюхнувшись напротив.

– А почему тогда ты красный такой?

– Он с Малфоем поругался, - пояснил Невилл, устраиваясь рядом со мной.
– Тот осмеял выходную мантию Рона. Она, конечно... гм... старомодная, но Малфой мог бы и придержать язык!

– На твоем месте, Рон, я бы ее выкинул куда подальше и сказал, что Пивз украл, - серьезно добавил Симус.
– Лучше уж в обычной школьной, чем в этом...

Уизли сделался вовсе уж багровым, а я взглядом пообещал Гермионе выяснить, что же за чудо портняжного искусства выдала Рону любящая мамочка!

Тем временем началось распределение, а за ним и пир. Ну а когда все наелись, Дамблдор поднялся со своего места. В зале постепенно наступила тишина, так что слышно было лишь завывание ветра и стук дождя снаружи.

– Итак, - заговорил, улыбаясь, директор.
– Теперь я должен ещё раз попросить вашего внимания, чтобы сделать несколько объявлений. Мистер Филч, наш завхоз, просил меня поставить вас в известность, что список предметов, запрещённых в стенах замка, в этом году расширен и состоит теперь из четырёхсот тридцати семи пунктов, и с ним можно ознакомиться в кабинете мистера Филча, если, конечно, кто-то пожелает.

Едва заметно усмехнувшись в усы, Дамблдор продолжил:

– Как и всегда, мне хотелось бы напомнить, что лес является

для студентов запретной территорией, равно как и деревня Хогсмид — её не разрешается посещать ученикам младше третьего курса.

Мы с Гермионой переглянулись и ухмыльнулись. Впрочем, нас это уже не волновало!

– Также для меня является неприятной обязанностью сообщить вам, что межфакультетского чемпионата по квиддичу в этом году не будет, - добавил директор.

Вот это было уже интересно! Я обратился в слух.

– Это связано с событиями, которые должны начаться в октябре и продолжиться весь учебный год — они потребуют от преподавателей всего их времени и энергии, но уверен, что вам это доставит истинное наслаждение. С большим удовольствием объявляю, что в этом году в Хогвартсе…

Как раз в этот момент грянул гром, и двери Большого зала с грохотом распахнулись.

На пороге стоял человек, опирающийся на длинный посох и закутанный в чёрный дорожный плащ. Все головы в зале повернулись к незнакомцу — неожиданно освещённый вспышкой молнии, он откинул капюшон, тряхнул гривой тёмных с проседью волос и пошёл к преподавательскому столу.

Глухое клацанье отдавалось по всему залу при каждом его шаге. Незнакомец приблизился к профессорскому столу и прохромал к Дамблдору. Ещё одна молния озарила потолок. Кто-то ахнул, и было от чего.

Вспышка резко высветила черты лица пришельца. Такие рожи, скажу честно, я видел только в кино. Каждый дюйм кожи был испещрён рубцами, рот выглядел просто как косой разрез, а изрядная часть носа отсутствовала. Но самая жуть - это глаза. Один был маленьким, тёмным и блестящим, а другой — большим, круглым как монета и ярко-голубым. Этот голубой глаз непрестанно двигался, не моргая, вращаясь вверх, вниз, из стороны в сторону, совершенно независимо от первого, нормального глаза — а кроме того, он временами полностью разворачивался, заглядывая куда-то внутрь головы, так что снаружи были видны лишь белки.

– Эффектно, - оценила Гермиона.
– Джокер прибыл, а где же Бэтмен?

– Да тихо ты, - ткнул я ее локтем и отобрал у нее эклер: перед тем, как яства исчезли со стола, моя запасливая подруга сложила кое-что в коробочку.
– Ты дочь стоматологов, забыла?

– Немножко-то можно, - ответила она, облизываясь.

– В твоем возрасте нельзя жрать столько пирожных. Прыщами покроешься и задница вырастет во-от такой ширины, - развел я руки и попал эклером в нос Уизли.
– Ой, извини.

– Ладно, убедил, - вздохнула она и передала свою скромную коробочку (фунта на три) Джинни, пояснив: - Ей пока еще можно.

Незнакомец тем временем подошёл к Дамблдору и протянул ему руку, так же, как и лицо, исполосованную шрамами. Тот ответил на рукопожатие, о чем-то спросил, выслушал ответ, кивнул и жестом пригласил его на свободное место по правую руку от себя.

Незнакомец сел, отбросив с лица длинные патлы, пододвинул к себе тарелку с сосисками; поднял к тому что осталось от его носа и понюхал, после чего достал из кармана маленький нож, подцепил сосиску и начал есть. Его нормальный глаз был устремлён на еду, но голубой без устали крутился в глазнице, озирая зал.