Избранное
Шрифт:
— Я бы не смогла так жить, — с содроганием выговорила она, когда Марина Николаевна проводила ее обратно и отпаивала у себя в кабинете чаем с коньяком. — Это какой-то улей… кругом шум, гам, визг… И эти кошмары, которые вы мне продемонстрировали!
— Но это же были всего лишь фотографии, — успокаивающе сказала та.
Они зашли в книжный магазин полистать книги о Второй мировой войне, и снимки, пусть и не движущиеся, произвели на Бербидж неизгладимое впечатление: что Хиросима, что Дрезден, что концлагеря…
— Детям нельзя это показывать! — произнесла
— Им нужно это показывать, — твердо ответила Марина Николаевна. — Чтобы знали, во что выливаются чьи-то попытки захватить власть, как это делал Гриндевальд у нас и фашисты у магглов. Да-да, нужно. И лагеря, и расстрелы, и бомбардировки мирных городов… Я уже придумала, как организовать тут демонстрацию кинохроники, это не сложно. Пускай знают, к чему готовиться.
— Но это жестоко!
— А жизнь какая? Или вы предлагаете держать детей в вате до совершеннолетия, а потом выбрасывать в этот жуткий мир? Или предполагается, что они всю жизнь будут сидеть по домам, не высовывая носа дальше Хогсмида или там… Годриковой лощины? Навещать соседей, может быть, делать карьеру в Министерстве, по выходным кутить на Диагон-аллее или в закрытом клубе… — она фыркнула. — Прекрасная, насыщенная жизнь для человека девятнадцатого, но не двадцать первого века!
Хорошо еще, подумала она, что в девяносто пятом году всевозможные гаджеты не были распространены повсеместно! А то ведь в родном городе идешь — каждый второй уткнулся в смартфон или планшет, слушает музыку, читает, играет, разговаривает с кем-нибудь с другой стороны земного шара, причем по видеосвязи… От такого Бербидж бы вовсе удар хватил! Тут-то и системы мгновенных сообщений нет вовсе, почта — совиная… Есть связь через камины, но эти камины не у всех имеются, да и мало приятного разговаривать, засунув голову в топку и стоя на карачках! Есть двусторонние зеркала и блокноты, но это опять-таки жалкая замена хотя бы смскам…
— Разумеется, — добавила она, — младшим курсам это видеть рано, с ними мы ограничимся картинами мирной жизни и… хм… демонстрациями техники. Ну а старшим — в самый раз, чтобы сбить спесь. А то, знаете ли, самонадеянный боец — мертвый боец.
— А где времени-то столько взять? — жалобно спросила Бербидж.
— Сократим историю магии, — ответила Марина Николаевна. — Чем терять время и писать конспекты, пусть делом займутся. Историю вполне можно сдать по учебнику, а Биннсу все равно, он и перед пустой аудиторией способен лекции читать.
— Интересный разворот совершило Министерство, — сказал за обедом директор, но Марина Николаевна сделала вид, будто не услышала. — Нельзя ли ознакомиться с новой программой?
— Пожалуйста, профессор Дамблдор, — широко улыбнулась она. — Вот, например, темы для младших курсов: «Маггловские деньги. Как их правильно посчитать и расплатиться в транспорте, в магазине и т. п.», «Маггловский транспорт. Берегись автомобиля! Правила дорожного движения. Как ездить в метро и т. п.», «Маггловские приборы: чем они могут быть опасны», «Маггловская одежда:
— А почему семикурсника вчера стошнило после занятия? — негромко спросила МакГонаггал. — Мадам Помфри потом отпаивала его успокоительным.
— А, это профессор Бербидж показывала маггловскую кинохронику времен войны с Гриндевальдом, — сообразила Марина Николаевна. — Ну там… лагеря смерти, авианалеты, последствия атомных бомбардировок… Надо же, какой чувствительный юноша попался!
— И Министерство утвердило эту программу? — выговорил директор, заметно перекосившись при упоминании Гриндевальда.
— Да, утвердило, — ответила она, намазывая тост джемом. — Совет попечителей тоже не возражал.
«Им просто не сказали, что именно будут демонстрировать ученикам, — добавила она про себя. — А как они перескажут родителям? Те, скорее всего, и не поймут, что такое авианалет… Зверства военных? Ну, Пожиратели смерти тоже не были невинными агнцами! А от пересказа подробностей помогают чары неразглашения…»
— Долорес, — сказала Спраут, явно чтобы сменить тему, — не присылайте вы больше ко мне учеников на отработки! От них больше вреда, чем пользы… Копают на полштыка лопаты, сажают кое-как, на «отстань», потом переделывать дольше! Пусть лучше лестницы моют, чем рассаду мне губят…
— А вы каждому факультету отдельный сектор выделите, — предложила Марина Николаевна, вспомнив рассказы старшего поколения о пионерлагерях и колхозах, — пускай соревнуются. У кого клубника раньше поспеет, тот баллы получит. И клубнику.
— О! Это мысль… — подняла та палец. — Ой, слушайте…
Она наклонилась к Марине Николаевне, зашептала ей на ухо, и обе засмеялись.
— Я же говорила, что от него будет польза! — сказала подслушивавшая Граббли-Дёрг. — Кентавр — это не только ценный экземпляр для исследований, ночной сторож и рабочая сила, но и масса бесплатного удобрения!
— Ну Вильгельмина!.. — простонала МакГонаггал, прикрыв лицо рукой.
— А что? — удивилась та, с аппетитом поглощая пирог с почками. — Что не так?
— Не за столом же!
— Ага, поставки драконьего навоза за столом обсуждать можно, а это нельзя? Что за ханжество, Минерва!
— Кстати, завтра саженцы пришлют, — вспомнила Спраут. — Помните, Долорес, вы спрашивали, почему тут нет яблонь и прочего? Вот, попробуем! Поздновато уже сажать в открытый грунт, но на что нам волшебство?
— Что, опять общественные работы? — с непередаваемым выражением спросил Снейп. — Увольте!
— Ну что вы, там Хагрид с Флоренцем справятся, а я проконтролирую, — ответила Спраут.
— А мы заглянем, вдруг чем помочь надо будет, — добавила Марина Николаевна.
— Дамы, а вы не в курсе, что это за новая забава? — спросил вдруг Флитвик. — Дети постоянно перебрасываются мячами. В коридорах, на лестницах, в гостиных… Не колдуют, тут наказывать не за что, но иногда мимо как пролетит этакий снаряд — аж вздрогнешь!