Избранное
Шрифт:
Марина Николаевна посмотрела в потолок.
На самом деле мячи были зачарованы («Самую чуточку», — как виновато сказала Грейнджер, ковыряя каблуком пол), чтобы можно было определить кто, в кого и сколько раз попал, а кто сумел увернуться, поймать мяч или отбить удар. Турнирная таблица на стене в тренировочном зале постоянно менялась. Ну а правила были просты: неважно, старше ты или младше — попал, значит, очко твое… В бою тоже не станут спрашивать, сколько тебе лет и с какого ты факультета!
Ну и правила свои выработали, конечно:
Марина Николаевна только вздохнула и попросила домовиков усилить меры безопасности в коридорах. А то какой-нибудь первокурсник выскочит из-за угла и схлопочет мячом в лоб — так и с лестницы улететь можно…
— Ну, они играют, очевидно, — пожала плечами Граббли-Дёрг.
— Да уж, играют… — пробормотала МакГонаггал. — Я вчера видела, как Джордан сшиб мячом Пивза. Этак… в прыжке! Только свистнуло! Хорошо, люстра уцелела…
— Пусть он и не Майкл, но фамилия обязывает, — непонятно для присутствующих произнесла Марина Николаевна.
Часть 14
Зима в этом году наступила рано — снегу навалило по колено, и профессор Спраут радовалась, что успела высадить свои прутики… яблони, вишни, что еще там было. Даже, кажется, парковые розы.
Бегать по снегу — удовольствие ниже среднего, поэтому Марина Николаевна решительно перешла на лыжи. Трансфигурировать их было легче легкого, а уж как приятно оказалось вспомнить юность и пронестись со свистом вокруг стадиона и озера! Жаль, в лесу не покатаешься, там опасно, но и так неплохо.
«Становлюсь заправским моржом!» — подумала она, растопив лед на озере, чтобы можно было проплыть туда-обратно хотя бы метров тридцать, и нырнув. Холода, благодаря согревающим чарам, она не ощущала, но со стороны, наверно, такие заплывы смотрелись эксцентрично.
— Крам тоже осенью плавал, помните? — спросила Грейнджер у однокурсников, когда Финниган, поежившись, поинтересовался, как это мадам Амбридж ухитряется не замерзнуть насмерть.
— Так то осенью, тогда еще лед не встал, — пробормотал он.
Зеркало одобрительно покряхтывало, отображая пускай не красотку, но еще вполне молодую женщину с подтянутой фигурой и прекрасным цветом лица. Для волшебницы тридцать с хвостиком — вообще не возраст, знала Марина Николаевна, так что… жить еще и жить, главное, не распускаться!
Но то были приятные заботы, а имелись еще и неприятные, вроде злосчастного Гарри Поттера. Нет, на занятиях он был не хуже прочих, но вот озабоченность министра прорывалась чуть не в каждом его письме. Фадж точно знал, что Волдеморт — этот их современный Темный лорд — возродился в прошлом году, но старательно изображал страуса, причем такого, который уже бетонный пол клетки головой продолбил. Он вообще был редкостным параноиком: взять это его нелепое распоряжение изучать защиту от Темных искусств только по учебнику
Поттер, однако, на контакт не шёл. Вообще ни с кем, кроме Уизли и Грейнджер, да еще с Хагридом. Возможно, с директором тоже, тут сложно было что-либо сказать… А еще имелся крестный этого Поттера, беглый Сириус Блэк, в истории которого было очень много темных пятен.
Разобраться во всем этом было крайне сложно, но Марина Николаевна не зря славилась бульдожьей цепкостью и ослиным упрямством, как говаривали за ее спиной коллеги на прежней работе. Сказала, что докопается до правды, значит, докопается! Пусть и не с налету…
Пока хватало и других забот.
Так, незадолго до Рождества она, поразмыслив, постучалась в кабинет профессора Снейпа.
— Профессор Амбридж? — неприятно удивился тот. — Что вам угодно? Я, видите ли, немного занят…
— Прошу прощения, профессор Снейп, — твердо сказала Марина Николаевна, — но вы нужны мне, как мужчина!
Он предсказуемо опрокинул чернильницу и опасливо спросил, косясь на спортивный костюм собеседницы, видневшийся из-под расстегнутой мантии:
— В к-каком смысле?
— В прямом. Нужно спуститься в подземелья, а в одиночку я попросту боюсь, потому как не представляю, что там может водиться, — честно ответила Марина Николаевна.
— А мы сейчас разве не в подземельях? Никого страшнее меня здесь не водится.
— Профессор Снейп, не занимайтесь демагогией! — нахмурилась она. — Я говорю о Тайной комнате.
— О россказнях мальчишки Поттера? — приподнял он брови.
— Отчего же россказнях? Ведь в школе совершались нападения… — Марина Николаевна выдержала паузу. — Но никто так и не расследовал это происшествие до конца.
— Вы хотите сказать, профессор Амбридж… — Снейп поднялся из-за стола, явно вспомнив, что сидеть, когда дама стоит, неприлично, и навис над нею. Даже на каблуках Марина Николаевна оказалась бы ему чуть выше плеча: по сравнению с ее прежним телом это было низковато. — Вы хотите сказать, что отыскали вход в Тайную комнату?
— Если это удалось Поттеру, почему не могло получиться у меня? Профессор Снейп, мы так и будем препираться? Или вы все-таки соблаговолите пройти несколько шагов и удостовериться лично?
— Хорошо, профессор Амбридж, если вы настаиваете, — хмуро ответил он. — Но почему вы обратились ко мне, а не к профессору Флитвику? Он намного опытнее. Или к профессору Граббли-Дёрг? Она специалист по разного рода… существам, если уж вы опасаетесь кого-то, кто обитает в подземельях.
— По пунктам, — серьезно сказала Марина Николаевна. — Профессор Флитвик, несомненно, очень опытен, однако он не специализируется на Темных искусствах. И он уже немолод. То же самое относится к профессору Граббли-Дёрг. Да простят они меня… если узнают, но я предпочитаю более молодого напарника с хорошей реакцией и… кхе-кхе… специфическим набором умений.