Избранное
Шрифт:
– Будем надеяться, что ты прав, – кивнул Сэл. – В любом случае что-то делать нужно, потому как если сидеть на заднице ровно и не шевелиться, никто вместо нас Мясника не отыщет.
– А как же ловля на живца? – заикнулась Лэсси.
– Погодите. Сперва я получу разрешение начальства, потом отдел регистрации нам что-нибудь пришлет. Затем вы – поскольку именно вы у нас лучше всех работаете с информацией – вычислите самые подходящие фермы, а я тем временем проинструктирую Робси и, как только вы дадите список, отправлю его на дело. Ну а затем подумаем, как лучше обставить
Тот только вздохнул. Впрочем, Сэл прав: если начать сейчас гоняться за непонятными покровителями Мясника, есть риск упустить всех. Конечно, Дайсон неплохо запомнил типа, который говорил с Лэсси в клубе, но это точно не главарь. Так, кто-то из достаточно доверенных подручных, который все равно не в курсе самых важных деталей. Он и о Мяснике не факт, что знает, если только в общих чертах. За побег Линсена и его устройство на новом месте наверняка отвечали совершенно другие люди… которых, может, и в живых-то уже нет.
«Что же такое придумал Линсен, раз его оберегает явно не последний человек в столице… или даже двух столицах, да еще позволяет ему резать прохожих? – задался вопросом Дайсон. – Будто у такого типа нет тех, кого всегда можно пустить в расход, и дело будет шито-крыто, тела даже не найдут…»
Вероятно, они по каким-то причинам Линсену не подходили? Или их оказалось маловато? Ну в самом деле, не дадут же ему вырезать всю банду или там бордель целиком! Наверно, и так, и этак, решил Дайсон. Органы Мясник брал у молодых и относительно здоровых, а среди той публики таких поди поищи… В смысле, молодых хватает, а вот здоровье… Разве что Райни был относительно годным, но почему его просто не заперли в какой-нибудь каморке и не дали Мяснику сделать дело?
Хм!.. А что, если покровитель знать не знает о похождениях Линсена на стороне? Нет, быть не может. Он должен был слышать о маньяке. А вдруг слышал, но по каким-то причинам не связал с Линсеном? Ну, скажем, тот у него под колпаком, выполняет какую-то работенку, получает плату натурой, в смысле органами, так зачем ему рыпаться? А кромсает прохожих кто-то другой. Могут так решить?
Вряд ли: если уж за Линсеном так тщательно присматривают, то едва ли отпустят его в одиночку на ночную прогулку. Да и покровитель не поверит, что в столице внезапно завелся маньяк, которому нужно то же самое, что Линсену. Ну разве только этот маньяк стремится очернить Линсена и потому… Нет, это уже бред какой-то!
Дайсон даже головой встряхнул, чтобы выкинуть оттуда дурацкие версии. Ответ наверняка лежал на поверхности. И, скорее всего, связан был с врачебной деятельностью Линсена: ведь не зря же он изымал органы у тех нищих бедолаг? Что он с ними делал? Вряд ли пожирал, хохоча: у него хоть крыша и не на месте, но на обычного маньяка он никак не тянет. И на суде он говорил о высшей цели, но какой? Что он такое изобрел или пытался изобрести? Правда, что ли, намеревался научиться пришивать людям чужие органы?
Дайсон даже взвыл, таким
– Ты что? – испугалась Лэсси. – Болит где-нибудь? Пойдем к доку Лабби, живо!
Дайсон мотнул головой, подскочил к доске… мела не было.
– Погоди, сейчас принесу, – правильно поняла его пантомиму Лэсси и выбежала за дверь.
Вернулась она через несколько минут с парой кусков мела подходящего размера, заботливо обточенных и обернутых бумагой, и отдала Дайсону.
«Мечта, а не девушка», – подумал он с превеликой благодарностью, потому что привкус мела в пасти – это на любителя. А уж его скрип на зубах! Док Лабби, правда, смеялся и говорил, что кальций полезен, но…
Дайсон примерился и начал излагать свою мысль – тезисно, потому что писать длинными фразами ему было очень неудобно. Оставалось надеяться, что Лэсси его поймет.
Глаза ее делались все круглее с каждым прочитанным словом, и наконец Лэсси подскочила с криком:
– Подожди, я должна позвонить маме!..
Дайсон выронил мел и сел. Мама-то тут при чем? Она ведь не хирургией занимается, а… Ах да, у нее же связи! Точно: Лэсси быстро дозвонилась, вытребовала родительницу, скороговоркой извинилась за то, что не дождалась их и уехала по делам, а затем попросила номер какого-то профессора. Ну а следом принялась названивать уже ему и занималась этим битых два часа, потому что светила постоянно не было на месте – то встреча, то еще какие-то таинственные дела, в которые Дайсон даже не пытался вникать.
– Дядя Одди, я буквально на минутку! – закричала Лэсси в трубку так, что Дайсон вздрогнул. Видимо, профессор был глуховат либо же связь барахлила. – Это я, Лэсси! Привет! Давно не виделись, да!
Трубка что-то проквакала в ответ и разразилась мелким старческим смехом.
– Нет, еще не вышла, дядюшка. – Лэсси скорчила рожу. – О да, в нашем управлении кавалеров хоть отбавляй, только и успеваю отбиваться от предложений руки и сердца…
Трубка гнусно загоготала и что-то присовокупила.
– Ты прав, умение драться тут просто необходимо, – согласилась Лэсси и выразительно закатила глаза. – Дядя! Я же по делу, а ты опять… Послушай, ты помнишь такого Эдара Линсена?
В трубке раздалось возмущенное верещание, да такое, что Лэсси отодвинула ее подальше от уха.
– Да, я поняла, помнишь… Что? Как – учил? Да быть не может! А почему никогда мне не говорил? Что значит – я всегда была помешана на маньяках, даже в детстве? Ну, знаешь…
Дайсон насторожил уши – кажется, намечалось что-то интересное.
– Дядя Одди, я уже поняла: этот молодой человек подавал большие надежды, но… хм… чрезмерные. Но не мог бы ты сказать, чем именно он увлекся? Он ведь так и не сознался, зачем потрошил тех несчастных? Ах, значит, не станешь обсуждать это по телефону… минуту…
Лэсси прижала что-то бормочущую трубку к груди и жалобно посмотрела на Дайсона.
– Это старый друг нашей семьи, известный хирург, – прошептала она. – Живет неподалеку, в доме инвалидов. Кстати, том же самом, в который поехал сьер Дани…