Избранное
Шрифт:
Утро началось суетливо. То Золот отказывался плыть первым, то Злата принималась плакать и причитать, что ни за что не войдет в холодную воду… В конце концов я вышел из себя и повысил голос, а если учесть, что слушались меня даже бестолковые мертвяки…
– Что ж ты так орешь, Север? – укоризненно сказал Хадрисс, поковыряв в ухе. В отдалении затихали вопли перепуганной насмерть вороны, а Везунчик приплясывал на месте и нервно фыркал. – Мало не оглушил!
– Не привык, что мои приказы обсуждают, – сухо ответил я. Мертвяки, правда, и не могли этого делать, но вот
– Угу, – проронил парень, изучая мыски своих сапог.
– Ну так раздевайся! Ты что, в одежде в реку полезешь?
Золот запунцовел и подался за куст. Одежду свою он сложил тючком и пристроил его на голову, чтобы не замочить, но со штанами расстаться не смог. Ну, дело хозяйское, охота ходить в мокрых – пускай.
– Я подстрахую, – прогудел Хадрисс и вошел в воду вместе с мальчишкой. Я только вздохнул: оборотень силен, конечно, но несколько раз сплавать туда и обратно… Сколько ж ему потом еды-то понадобится!
Злата сжимала кулачки, вглядываясь в мелькающие уже на середине реки головы спутников, закусывала алую губку. Правда, мне как-то не верилось в ее волнение: переживай она за Золота по-настоящему, не стала бы то и дело коситься на меня. А я что? Стою себе, коня глажу, успокаиваю, шепчу ему всякую чушь на родном языке, а Везунчик знай поддает мою руку носом – не жеребец, а собака, право слово! И будто чует, что я беспокоюсь, норовит утешить. Успел ко мне привыкнуть, скотина такая…
– Добрались, – сказала Эсси. – Хадрисс обратно плывет.
Я взглянул на тот берег. Золот, дрожа от холода, нарезал несколько кругов, чтобы согреться, потом нырнул в кустарник, за хворостом, наверно. Вот, точно, притащил какую-то валежину, начал раскладывать костер. Пока он там все устроит, Хадрисс как раз вернется, передохнет и потащит на ту сторону Злату. А там и моя очередь настанет.
– Бодрит! – сказал оборотень, выбравшись на берег. С него текло ручьем, но он знай ухмылялся! Знаю я их породу, им холод нипочем. Хадрисс и в людском облике намного горячее обычного человека. Может, поэтому столько и ест? Не знаю наверняка. Не разбираюсь я в подобных вещах, куда мне… – Давно не купался! Север, ты Злате-то сказал, что раздеваться пора?
– Как?! Зачем? – попятилась она.
Ну! Просто чудесная сцена: прелестная дева и двое разбойников, а единственный защитник на другом берегу реки, поди докричись! Да и докричишься – пока еще доплывет!
– Затем, что высушить все твои юбки – недели не хватит, – ответил я. – Давай, скидывай это барахло. Заголяться не надо, оставь, чем срам прикрыть. Остальное я постараюсь не замочить, обсохнешь – оденешься. И не мешкай! И так сколько времени потеряли…
– Я… я не могу при мужчинах! – воскликнула она.
– Экая, право, жеманница, – презрительно сказала Эсси. – А вот моя прабабка, как рассказывали, сражалась рука об руку с прадедом. А когда его тяжело ранили, пустила все свои
– Она что, в платье сражалась? – поинтересовался я.
– Ну… не знаю, – хихикнула она. – Но если судить по портрету, доспехи ей были ни к чему! Врага бы прабабка просто раздавила, прадед ей чуть повыше плеча приходился…
– Теперь ясно, в кого ты такая боевая удалась. Вот разве что ростом не вышла, – хмыкнул я и повернулся к Злате: – Я долго ждать буду? Нет, если хочешь, полезай в воду во всех своих тряпках, только учти: я не стану терять целый день, в мокром пойдешь!
Злата сдавленно всхлипнула и отправилась за тот же куст, что ее приятель. Я все ждал, когда она позовет кого-нибудь на помощь, потому что с таким платьем владелице в одиночку справиться сложно, но не дождался. То ли наряды стали проще с тех пор, как я в последний раз раздевал девицу, то ли Злата давно приноровилась раздеваться и одеваться сама.
– Я готова, – сказала она дрожащим голосом и явилась нам, придерживая одной рукой плащ и прижимая к груди свернутое платье.
– Так поплыли, твой ненаглядный уж заждался! – грохотнул Хадрисс, бесцеремонно содрал со Златы плащ (я успел краем глаза увидеть кружевную сорочку, едва скрывающую соблазнительную фигуру), взял ее в охапку и потащил к реке. – Не бойся, живенько доберемся! Только за волосья меня не хватай, лады? Потонуть не дам, будь спокойна!
Я только усмехнулся, подобрал плащ и платье и начал аккуратно их складывать. Сапожки тоже не забыть. Куда Злата босиком?
– Фи, – сказала Эсси, снова появившись рядом.
– И что это означает?
– Только то, что стоит Злате выйти замуж, как через пару лет она превратится в толстую корову. Никакие наряды не спасут, я таких навидалась!
– Злая ты, Эсси, – вздохнул я. – Ну превратится… Твое какое дело? Может, Золоту она любой нравится!
– Может, может, – протянула она. – Да только нравится ли ей Золот?
– О чем ты?
– Я же говорила, Север, она на тебя пялится, – ответила Эсси. – Ты смотри… Гребешок она тебе уже совала, на жалость надавить пыталась, ну а теперь покажется тебе в мокрой сорочке, вот у тебя соображение и откажет!
– Мечтай больше, – усмехнулся я. – Можно подумать, я красивых девок мало встречал! Да вот хоть тебя взять…
– А что? – улыбнулась она. – Полюбуйся!
Я знать не знал, как Эсси умудряется менять наряды, наверно, она их просто придумывала, и сейчас… Ее синее платье просто растаяло, но увидеть я успел совсем немного, потому что зажмурился.
– Прекрати!
– Тебе не понравилось? – удивилась Эсси. – Странно… Думала, что я красивая…
– Ты очень красивая, но не делай так больше!
– Почему?
– Потому что… – начал я и осекся.
А правда, почему? Ей примерно пятнадцать, у меня на родине в эти годы уже замуж, бывало, выдавали, пусть и нечасто. И уж всяко мальчишки девчонок видали: летом все вместе в море и в озерах купались, а не полезешь ведь в воду в длинной рубахе! Нам это прощалось, считалось, что малы еще, но женатые-замужние, конечно, строже себя держали.