Избранное
Шрифт:
– Почем мне знать, что ты не врешь?
– Сам подумай: знай я, кто ты такой, разве сунулся бы так близко?
– А кто вас разберет, – проворчал оборотень. – Чего надо? Бежишь – беги себе… Удачи.
– Эй, а ты что, на свободу не хочешь? – удивился я.
Оборотень хрипло хохотнул.
– Смешно шутишь, – сказал он. – Раз ты такой добрый, давай, выпусти меня!
– Я бы выпустил, – честно сказал я, – но ключей у меня нет, а без них и пытаться нечего. Я и дверь-то не высажу, а уж эту решетку и подавно не сломаю!
– В это верю, я как-то пробовал, –
– Да второе, наверно. Тут прутья в мою руку толщиной! Так, погоди, – опомнился я. – Значит, дверь ты уже выбивал?
– Было дело, – неохотно сказал он. – А толку-то? Решетка же.
– А второй там, в камере, тоже оборотень? – спросил я. – Фу-ты, ну конечно. Кто ж человека в одну камеру с оборотнем посадит!
– Находились такие, – ядовито ответил мой собеседник, и я не стал расспрашивать, кто именно и что стало потом с сокамерником. – Ну, чего умолк?
– Думаю, – сказал я. – Можешь опять дверь выбить?
– Могу, наверно. Тогда-то мы вдвоем… Ну да я и сам сумею. А зачем? На шум тюремщик прибежит…
– Парень, мне и надо, чтобы он прибежал. Вот именно сейчас, а не когда они там хватятся тех троих, которые… – Я осекся. – В общем, тех, кто уже отправился к Великому Нижнему. Тогда у нас будет шанс. Если я сумею отобрать у него ключи…
– Полагаешь, мы вдвоем прорвемся? – В голосе оборотня послышалась нотка интереса.
– Попробуем. Все лучше, чем так подыхать! Погоди, – мотнул я головой, – а почему вдвоем? А товарищ твой?
– На него не рассчитывай, – вздохнул тот. – Сам увидишь. Может быть. Ладно, чего время терять… У тебя никакой железяки нет? Петли расковырять?
– Нету. Только цепи, но они уж точно не годятся. Вернее, годятся только на то, чтоб тюремщику по башке врезать! Могу еще держатель для факелов со стенки сковырнуть, но это долго, да и толку от него – металл так себе…
– Это уж точно, – фыркнул оборотень. – Поберегись, щепкой может зацепить…
Говор его сделался совсем неразборчивым – он явно превращался в зверя. А через мгновение дверь содрогнулась от такого удара, что с потолка, по-моему, посыпался песок и мелкие камушки. И еще раз, и еще…
Толстенная дубовая доска треснула вдоль, металлическая оковка изогнулась, петли выворотило из мощного косяка. Еще немного, и дверь бы грохнулась на пол со страшным шумом, но ей помешала решетка. В образовавшуюся щель просунулись две здоровенные когтистые лапы и выдрали еще пару досок. В сущности, после этого от двери уже ничего не осталось. Ну а я смог наконец взглянуть на оборотня.
Он был примерно одного роста со мной (сложно судить, когда видишь только звериную форму), не такой громадный, как Хадрисс, стройный даже, светло-бурой масти. Нет, не светлой, понял я, присмотревшись. Просто у молодого на вид оборотня половина шкуры оказалась седой. Через решетку со звериной морды смотрели на меня совершенно человеческие ярко-зеленые глаза.
– Ну и что теперь? – проворчал оборотень. Он не спешил превращаться обратно, и я мог его понять: им на это нужно
– Это да… – Я почесал в затылке. – Наверно, тут такие стены и двери, что снаружи ничего толком не слыхать…
– В прошлый раз тоже не сразу прибежали, – фыркнул он, зализывая поцарапанную лапу. – Только когда Эррис начал выть.
– Эррис? Это вот он? – Я кивнул на неподвижную фигуру на нарах.
– Он, он.
У меня появилась идея.
– А еще раз он не может повыть? Или ты сам?
– Я не буду. Смысла нет, только хуже сделаем. А он – так уж точно нет, – ответил оборотень и отвернулся. – Эррис не говорит. Тогда… Тогда это был последний раз, когда я слышал его голос.
– Откуда ж ты его имя знаешь? – ляпнул я.
– Человек, ты что, дурак? – зыркнул он на меня, и взгляд показался настолько знакомым… – Я познакомился с ним до того, как он перестал разговаривать! Не знаю, что с ним сделали, но с тех пор он только лежит вот так и молчит… Почти не ест и не пьет. Не знаю, понимает ли он меня! Он уже был здесь, когда привезли меня, только неизвестно, как долго… По правде, – добавил он, – он уже тогда был не в себе. Заговаривался. Но объяснил, как вести себя, чтобы не свихнуться сразу… Похоже, я был не первым его соседом…
– Послушай, – начал я и тут же умолк. Меня осенило, но… да не бывает таких совпадений! – Парень, а тебя не Хавурром зовут?
Оборотень отшатнулся.
– А кто ты такой, чтобы интересоваться моим именем? – спросил он, прижав уши. И принюхался наконец, хотя в чаде факела и вони давно немытых тел вряд ли мог учуять что-то определенное. – Ты вообще человек?
– Был, – коротко ответил я. – Парень, не хочешь, не верь, но если ты – Хавурр, то я видел твоего отца меньше недели назад. Он просил, если когда-нибудь встречу тебя, рассказать тебе о нем.
– Он живой?.. – Оборотень приподнялся на задних лапах, передними вцепившись в решетку и оказавшись со мною нос к носу. – А мама?!
– А, так ты все-таки Хавурр, – невольно улыбнулся я и тут же помрачнел. – Вуррум больше нет. Прости. Хадрисс очень по ней тоскует… и он не знает, уцелел ли ты.
– Где он, где?! – рявкнул мне в лицо Хавурр, чуть не затушив факел.
– Последний раз, когда я его слышал, он уходил за Фойру. Погоню от моего отряда уводил. Мы… приятельствовали, – сказал я полуправду. Не могу сказать, что Хадрисс был мне другом, но мы многое прошли бок о бок. – А он посчитал, что раз ему нечего терять, то лучше он еще разок утрет нос тем, кто на нас охотится!
– Я смогу его догнать? – Молодой оборотень напрягся, глаза горели жутким зеленым светом. В точности как у Вуррум, когда та злилась.
– Может быть, – пожал я плечами. – Я бы не смог: он наверняка путал след, но ведь я не представляю, как вы друг друга чуете. Я же просто человек! Вдруг он залег где-то? Или, наоборот, мчится со всех ног…
– Я смогу… – сказал он, и я понял, что мог бы ничего не объяснять. Хавурр решился. – Иди, человек. Туда, к двери, откуда сможешь напасть. А я спою…