Избранное

Коклюшкин Виктор Михайлович

Ну, взревели тут моторы, заправленные мукоселью, задрожал первенец бензопильной авиации и пошел в небо грозно, упорно, стремительно.

Вцепились

мы в матрац, закрыли глаза от страха, а когда открыли - смотрим, мы уже на просеке, и навстречу нам начальник участка Обормотов идет.

"Где вы, - кричит, - ать-мать-вать-двадцать пять, шляетесь?! Вас тут в газету-фуету-муету-туету приехали фотографировать. Сначала, - кричит, - мать-ать-двадцать пять, хотели вас всех под суд отдать, что вы тут ни пенька не сделали, а теперь решили премировать за охрану природы, и в газету-фуету-муету-туету сфотографировать, что б все люди видели ваши наглые хари и брали с вас примёр!.. пример... ер его знает! И наливай на радостях и не лезь руками в консерву, потому что от твоих грязных лап даже килька в томате всплывает вверх

брюхом! И давай рассказывай, как добились вы такого успеха, что сохранили в неприкосновенности красавицу тайгу, и как вы догадались, что тут не нужно рубить никакой просеки, потому как дорога пойдет не здесь, а совсем даже в трех тысячах километрах и в другую сторону! Да здравствует, - кричит, - инициатива, хозрасчет, перепойка... то есть перестройка, и наливай быстрей, полней!.. Потому что мать-ать, где-зде, там-ам! Хряп-хряп-хряп!"

Ну, выпили мы за трудовую нашу победу, за экологию, за что-то еще, ну потом, пля, заснули как убитые, и как эта тайга от костра загорелась - хрен ее знает!

Проснулись - полыхает все! Трещит! Волки воют, птицы летят, а мы стоим, и ни огонь, ни какая зараза нас не берет! Стоим, как, пля, скалы: долго, прочно и, пля... навечно!

1989 г.