Избранное

Дудаков Валерий

1993

Романс для Марины

Был ужин при свечах, крахмальные салфетки,Неспешный разговор, бокалов перезвон,Склонялись под дождем в тяжелых каплях веткиИ плачем о былом стучали за окном.Играя в языки, немецкий и английский,О разном рассуждал, но думал об одном:Чтоб твой печальный взгляд,такой родной и близкийБыл снова оживлен беседой и вином.Ты мне дана судьбой, пусть это слишком громко,Я так тебя люблю, что к выдумкам готов,И кружит у виска и отдается звонкоЗаклятий череда и покаянных слов.И в темноте ночной, кольцом кружа Садовым,Домой пойдем вдвоем, где тихо и тепло,Готовые к любви и поворотам новым,И бога попросив, чтоб в жизни повезло.

1993

«Киото гарден». Зима

Декабрь. Киото-сад. Густеет сереброВ

рисунке трав, кустов, каменьев строгих,Как приоткрытое несметное добро,Доступное для избранных, немногих.Как старый друг, встречается на мигВсе то, что дорого и хорошо знакомо:Средь шороха кустов павлиний крик,Поникшая трава и птичий гомон.Здесь утки влажные к промокшим зайцам жмутся,Под оком неба стекленеет зыбь.Все замерло. Но стоит лишь нагнуться,И различишь в воде заснувших рыб.И можно все забыть, что мало означает,До боли загрустить о близком и простом,И бусинкой дождя, что вечность отражает,На сакуре застыть прозрачным серебром.

1993

«Киото гарден». Осень

Зеленый остров, обрамленный в камень,Зовет меня.Вкруг стайки рыб играют плавниками,Как след огня.Здесь осень плавно переходит в лето,Кружась листом.С трудом поверишь, что живешь ты где-то,Не здесь твой дом.А может, все забыть, как эта белка,Бродить в траве,И у пруда, где сумрачно и мелко,Заснуть навек.Но тучи солнце пеленают в темень,Прощай, мой сад.Пора в дорогу, но настанет время —Вернусь назад.Неспешным шагом вдоль дорожки мерить,Стихи шептать,Чтоб снова в сказку захотеть поверитьИ садом стать.

1994

Сумерки в Гайд парке

В пятнах темных на холмах зеленыхСтайкой копошится детвора,В перекрестьях веток обнаженныхПтицы затихают до утра.Солнце низко клонится к закату,Стекленеет водоема гладь,Шеи выгнув, к домику пернатыхЛебеди скользят на остров спать.Гонится за белкой пес игривый —В сумерках ее не углядеть,И с губной гармошкой сиротливоНищий на скамейке сядет петь.Гулкие шаги прохожих редкихЧуть тревожат тишины обман,Сизой дымкой на уснувших веткахЗависает клочьями туман.Мне бы в этот вечер набродитьсяТак, чтоб под ногой земля плыла,А потом в часовне помолиться,Чтобы вечной эта жизнь была.

1994

Отдых в Турции

Анталья. Сера-бич. Деревья. Море.Восьмиугольный номер. Зеркала.Безлюдно. И стоит в ночном дозореВодой и ветром стертая скала.Здесь солнце триста дней, но мне не светит.Дождь. Рокот волн все глуше, тяжелей.И, как усы седые, никнут плетиНа старых пальмах, мокрых до корней.Промокло небо, зелень, черепица,В пустом саду зеленый ворс ковров,И люди, как напуганные птицы,Забились в клетки душных номеров.Ползет с востока ночь на берег влажный,Мерцая, над водой огни горят,И в темноте слышнее и протяжнейВосточные мелодии звучат.В них все слилось: унынье, радость, вечность,Тоска о дне, что скрылся за моря,И жалоба на жизни быстротечность,Что тратиться неумно и зазря.Семь дней, что семь дождей – совсем немного.Пройдут – забудешь. Случай дал – и взял.Все бренно. Вечен Бог и все от Бога:Он за неделю этот мир создал.

1994

Мой «Киото гарден»

Господи, язычника прости,В радость мне ходить в японский сад,За оградой душу отвести,Посмотрев на легкий водопад.Жизнь легко вселяя в тех, кто здесьВечной стал частицей бытия,Создавала мир и ночь и днесьВоля благодатная твоя.Тени рыб, как отблеск облаков,Обрамленный в камень сонный пруд,Птичий гомон средь густых кустов —Все являет вдохновенный труд,Чудом ставший. Этот дивный сад,Что цветет неярко, но всегда,Для меня приют земных услад,Свежих, как целебная вода.Птицы дружной стайкою клюютПестрые узоры на кустах,И павлин, на радость бытию,Ветвь колышет веером хвоста.Белки кругом водят хоровод,Резво скачут зайцы вдоль кустов,Господи, ну кто меня поймет,Чудо лишь спугну обильем слов.Дай душе омыться от хлопот,Пусть на будни дней найдется сил,Чтобы этот райский уголокНас к достойной жизни воскресил.

1995

Толедо

Лентою

завитаяБыстрая гладь дорогиБлещет, пересекаяГорный гряды отроги,И за холмом, чью спинуЗелень олив укрыла,Желтый узор долиныНебо посеребрило.Ветер разносит свежийЗапах вина и хлеба,И миражом забрезжилЖелтый кристалл Толедо.Грани его сверкают.Как чудеса творенья,Прошлое отражаяВ сложных пересеченьях.Римских полков знамена,Факелов блеск горящих,И на отвесных склонахТени вестготов спящих.Стройные башни звонницВечным стоят дозором,Топот арабских конницВдавлен в камней узоры.В небе хрустально чистомАнгелов слышны хоры,Голосом реконкистыВойску трубят сборы.Строен их ряд и четок,Не устрашит отважныхЧерная тень решетокНа раскаленных башнях.Дух покоренья дерзок,Прочен фундамент «кредо»,Кружевом арабесокКамень пронзает небо.И, горделив без меры,Страстно стремясь к победам,Крепостью древней верыСлавен алмаз – Толедо.

Поездка в Гранаду

Красное солнце из моря всходилоВ горную дымку. Теплела земля.Черная лента асфальта кружила,Резво сбежав в золотые поля.Редкий кустарник в подножье вершины.Старая башня на горной скале.Тихо. И призраком тень от машиныТкет тишину на дорожной петле.Выше и выше сквозь камни и скалы,Через мосты высыхающих рек,Вкруг объезжая обрывы, обвалы,Где не селился давно человек.Вьется асфальт, как змея, серпантином,Из-под колес убегает земля,Яркое солнце большим властелиномКругом обходит златые поля.В красной земле забелели строенья,Желтые церкви в зеленых лозах,И за уступами, как приведенья,Прячутся замки Альгамбры в садах.Строгие камни. Простые объемы.Хрупкая тонкая вязь на стенах.Рыбы в прохладном густом водоемеЧертят тенями следы на камнях.Дворик. Фонтан на двенадцати зверях,Мирные львы охраняют покой.Гладь водоема. Здесь можно поверитьВ мир просветленный, гуманный, простой.Ясный, как синее знойное небо,Чистый, как мрамор. Прозрачный, как сон.Вечный, как солнце. И с запахом хлеба.И непреложный, как древний закон.

1995

Раннее лето. Кенсингтон парк

Я растворяюсь в лето. УхожуВ листву деревьев, птичий перезвон.Тенистыми аллеями брожу.Смыкает надо мною своды кронСтаринный парк. Тяжелые стволы,Как стражи, охраняют тишину.Высоких лип могучие главыЗакинуты в пространства глубину.Лучи косые зелень золотят,Синеет небо в перьях облаков,И странною мелодией звучатГлухие отзвуки людских шагов.По глади серебристого прудаНеспешно белый лебедь проскользит,И пестрой рябью темная водаРасходится от плавающих птиц.Цветным узором через сеть аллейПроносится компания ребят,И, рассекая тень от фонарей,Их ролики по гравию шуршат.Смеркается и всех заворожилПарк, погруженный в легкий летний сон,И лишь былым величием застылВ орнаментах решеток Кенсингтон.

1997

Паром

Укрывались вечерние горыСиней дымкой. И в солнце косом,Огибая портовые створы,Уходил из Сеуты паром.И, смывая морскою прохладойЗнойный жар африканской печи,Пробиралась стальная громада,К европейской прохладной ночи.Мерно движется темень к проливу,Вздох Атлантики – словно зовут.К кораблю на огонь сиротливыйДуши в море погибших плывут.Но крест на крест затянуты тросомДнища шлюпок спасенья. Слышны,Как псалмы по погибшим матросам,Всплески гребня бегущей волны.И печальные воды покинув,Наш корабль убыстряет свой ход,Лишь игривые стайки дельфиновПоминальный кружат хоровод.Догорали закатные горы,Солнце ткало прощальный узор,Электрических линий опорыПоднимались как стражи в дозор.Альгесирас светил огоньками,Стрелы кранов застыли в порту,И уставшее небо над намиСпать легло, чтоб проснуться к утру.