Избранное

Annotation

В сборник избранных произведений известного советского писателя М. Е. Кольцова (1898–1942) вошли фельетоны и очерки разных лет, которые создали Кольцову широкую популярность и послужили образцом для множества советских фельетонистов.

В последний раздел книги включены отрывки из его «Испанского дневника» — замечательного романа о гражданской войне в Испании, написанного солдатом испанской революции, проникнутого верой в народ, в торжество революционной справедливости.

Михаил Кольцов

СОТВОРЕНИЕ МИРА

Февральский

март

1

2

3

4

5

Октябрь

1

2

3

4

5

6

Москва-матушка

Пыль и солнце

Человек из будущего

Последний рейс

Жена. Сестра

145 строк лирики

Рождение первенца

Здоровая горячка

Хорошая работа

Не плевать на коврик

В дороге

Январские дни

Дети смеются

1

2

Пустите в чайную

В монастыре

Невский проспект

По поручению директора

Мертвая петля

Действующие лица

Что значит быть писателем

Триста двадцать пятая ночь

Три дня в такси

Солдаты Ленина

Мужество

Семь дней в классе

Писатель и читатель в СССР[4]

Похвала скромности

Внутренне счастливый

В ЗАГСЕ

ЧУЖИЕ И СВОИ

Летом в Америке хорошо

Стачка в тумане

Свидание

На желтом бастионе

Листок из календаря

Молчи, грусть, молчи!

Черная долина

Женева — город мира

1

2

3

Клара открывает рейхстаг

В норе у зверя

Лето и зима

1

2

Испанская весна

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

Димитров обвиняет

Мать семерых

1

2

3

Три встречи

Август

Алексей Стаханов

Мастер культуры

Маркс и фашистские мракобесы

ДУША БОЛИТ

Медвежьи услуги

Кинококки

Расспросы с участием

Все, как принято

Демократия по почте

1929

Куриная слепота

Душа болит

Метатели копий

К вопросу о тупоумии

Иван вадимович — человек на уровне

ИСПАНСКИЙ ДНЕВНИК

«Испанский дневник»

<Барселона>

<Дурутти>

<С долорес на фронте>

<Мигэль мартинес>

<Под стенами Алькасара>

<Премьера фильма>

<Мадрид обороняется>

<Рафаэль и мария тереса>

<Генерал Лукач>

< Капитан Антонио>

<Танковыи бой>

<Новогодняя встреча>

< Сосна и пальма>

<Опять Испания>

<В осажденном Бильбао>

<В Валенсии>

<Конгресс писателеи>

<Полет в Москву>

Михаил Кольцов[17]

notes

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

Михаил Кольцов

ИЗБРАННОЕ

Составление

Б. Е. Ефимова

Послесловие Д. И. Заславского

СОТВОРЕНИЕ МИРА

Февральский март

1

Я пробираюсь ко дворцу в опасной тьме, под беспорядочные выстрелы то близко, то вдали, то вдруг совсем над ухом. Фонари потухли, вместо них горит луна, мягкий теплый снег порхает и кроет голубым цветом улицу. Грузовики с людьми проносятся часто, орущими, грохочущими видениями они исчезают за поворотом. На Шпалерной, у дворца, нестерпимо светло и шумно. Таврический был раньше тихий, старенький, уютный, с бесшумными дверями, с вощеными полами, по ним прогуливались под ручку, обнявшись, депутаты, скользили вприпрыжку пристава Государственной думы. Сейчас дворец неузнаваем, блестит далеко во мгле лихорадочными бегающими пятнами, лучится тысячью огней, будоражит и втягивает светлыми щупальцами всю мятежную кровь города. Посреди белого пушистого сада, у самого подъезда лежит на боку большой роскошный автомобиль, раненое животное, зарывшись разбитой мордой и передними фонарями в снег. Дверца открылась, большие следы ног светлеют на щегольском коврике и ласковой коже подушек. Вокруг, на весь двор, сгрудились мотоциклетки, коляски, мешки, люди, целое море людей и движений, бьющее волнами в подъезд.

Внезапный хаос пересоздания взмыл старинный дом, расширил, увеличил, сделал громадным, вместил в него революцию, всю Россию. Екатерининский зал стал казармой, военным плацем, митинговой аудиторией, больницей, спальней, театром, колыбелью новой страны. Вместе со мною вливаются толпы, несчетные вереницы солдат, офицеров, студентов, девушек, дворников, но зал не тесен, он — заколдованный, он вмещает еще и еще. Под ногами хрустит алебастр, отколотый от стен, валяются пулеметные ленты, бумажки, листики, тряпки. Тысячи ног месят этот мусор, передвигаясь в путаной, радостной, никому не ясной суете.

Здесь революция. Но где вожди?

Вождей нет в стихийном, вулканическом взрыве. Они мелькают легкими щепками в бурном беге потока, пытаются повелевать, указывать, хотя бы понимать и принимать участие. Водопад бьет дальше, тащит вперед, кружит, приподнимает и бросает во прах.

Родзянко выходит почтенным старым петухом в зал приветствовать войска. Целый гвардейский полк с офицерами, знаменами и оркестром, пришедший сюда, под расписные амурчатые своды потемкинского палаццо, почтительно застывает перед председателем Думы. Он обводит ряды тусклым взглядом, старых глаз, подымает породистую птичью голову и окликает, как на параде: