Избранное
Шрифт:
Я не люблю себя, когда я трушу,
И не терплю, когда невинных бьют.
Я не люблю, когда мне лезут в душу,
Тем более — когда в неё плюют.
Я не люблю манежи и арены —
На них мильон меняют по рублю.
Пусть впереди большие перемены,
Я это никогда не полюблю!
[1969]
Памяти Михаила Хергиани
Ты идёшь по кромке ледника,
Взгляд не отрывая от вершины.
Горы спят, вдыхая облака,
Выдыхая снежные лавины.
Но они с тебя не сводят глаз,
Будто бы тебе покой обещан,
Предостерегая всякий раз
Камнепадом и оскалом трещин.
Горы знают — к ним пришла беда.
Дымом затянуло перевалы.
Ты не отличал ещё тогда
От разрывов горные обвалы.
Если ты о помощи просил,
Громким эхом отзывались скалы,
Ветер по ущельям разносил
Эхо гор, как радиосигналы.
И когда шёл бой за перевал,—
Чтобы не был ты врагом замечен, —
Каждый камень грудью прикрывал,
Скалы сами подставляли плечи.
Ложь, что умный в гору не пойдёт!
Ты пошёл, ты не поверил слухам.
И мягчал гранит, и таял лёд,
И туман у ног стелился пухом.
Если в вечный снег навеки ты
Ляжешь — над тобою, как над близким,
Наклонятся горные хребты
Самым прочным в мире обелиском.
[1969]
ЧЕЛОВЕК ЗА БОРТОМ
Анатолию Гарагуле
Был шторм, канаты рвали кожу с рук,
И якорная цепь визжала чёртом,
Пел ветер песню дьявола, и вдруг
Раздался голос: — Человек за бортом!
И сразу: — Полный назад! Стоп машина!
Живо спасти и согреть!
Внутрь ему, если мужчина,
Если же нет — растереть!
Я пожалел, что обречён шагать
По суше — значит, мне не ждать подмоги.
Никто меня не бросится спасать
И не объявит шлюпочной тревоги.
А скажут: — Полный вперёд! Ветер в спину!
Будем в порту по часам.
Так ему, сукину сыну,
Пусть выбирается сам!
И мой корабль от меня уйдёт.
На нём, должно быть, люди выше сортом.
Вперёдсмотрящий смотрит лишь вперёд.
Ему плевать, что человек за бортом!
Я вижу: мимо суда проплывают,
Ждёт их приветливый порт.
Мало ли кто выпадает
С главной дороги за борт!
Пусть в море меня вынесет, а там —
Шторм девять баллов новыми деньгами!
За мною спустит шлюпку капитан,
И обрету
Они зацепят меня за одежду,
Падать одетому — плюс!
В шлюпочный борт, как в надежду,
Мёртвою хваткой вцеплюсь!
Здесь с бака можно плюнуть за корму.
Узлов немного — месяц на Гавану,
Но я хочу на палубу — к нему,
К вернувшему мне землю капитану!
Правда, с качкой у них — перебор там,
В штормы от вахт не вздохнуть,
Но человеку за бортом
Здесь не дадут утонуть!
Я на борту, курс прежний, прежний путь.
Мне тянут руки, души, папиросы.
И я уверен, если что-нибудь,—
Мне бросят круг спасательный матросы.
Давайте ж полный вперёд, что нам льдина!
Я теперь ваш, моряки!
Режь меня, сукина сына,
И разрывай на куски!
Когда пустым захлопнется капкан
И на земле забудутся потери,
Мне самый лучший в мире капитан
Опустит трап, и я сойду на берег.
Я затею такой разговор там
И научу кой-кого,
Как человека за бортом
Не оставлять одного.
[1969]
* * *
Марине
Здесь лапы у елей дрожат на весу,
Здесь птицы щебечут тревожно.
Живёшь в заколдованном диком лесу,
Откуда уйти невозможно.
Пусть черёмухи сохнут бельём на ветру,
Пусть дождём опадают сирени —
Всё равно я отсюда тебя заберу
Во дворец, где играют свирели.
Твой мир колдунами на тысячи лет
Укрыт от меня и от света,
И думаешь ты, что прекраснее нет,
Чем лес заколдованный этот!
Пусть на листьях не будет росы поутру,
Пусть луна с небом пасмурным в ссоре, —
Всё равно я отсюда тебя заберу
В светлый терем с балконом на море.
В какой день недели, в котором часу
Ты выйдешь ко мне осторожно…
Когда я тебя на руках унесу
Туда, где найти невозможно…
Украду, если кража тебе по душе,—
Зря ли я столько сил разбазарил?
Соглашайся хотя бы на рай в шалаше,
Если терем с дворцом кто-то занял!
[1969]
ПЕСНЯ О ДВУХ КРАСИВЫХ АВТОМОБИЛЯХ
Без запретов и следов,
Об асфальт сжигая шины,
Из кошмара городов
Рвутся за город машины.
И громоздкие, как танки,
«Форды», «линкольны», «селены»,
Элегантные «мустанги»,
«Мерседесы», «ситроены».
Будто знают — игра стоит свеч.
Это будет как кровная месть городам!
Поскорей, только б свечи не сжечь,