Избранные басни
Шрифт:
Другая разнеслась по городу молва,
А там узнали все, ушам своим не веря:
Кроят и шьют теперь в портновской — подмастерья!
А мастер, задавая важный тон,
Лишь помогает выбирать фасон.
Сам больше не кроит, не шьёт, не мерит он,
Он лишь визирует готовые изделья
И даже запил от безделья…
Свой опыт растеряв в теченье ряда лет,
Портной в конце концов совсем сошёл «на нет».
И отказались от него клиенты…
***
Да!
Излишние аплодисменты!
1951 г.
Острожные птицы
Топтыгин занемог: вскочил чиряк на шее —
Ни сесть ему, ни лечь, ни охнуть, ни вздохнуть
И не уснуть.
Вот Дятла он велит к себе позвать скорее,
Чтоб тот чиряк немедленно проткнуть.
За Дятлом послано… Как лекарь появился,
Он тотчас же, и так и сяк,
Со всех сторон обследовал чиряк,
Но вскрыть его, однако, не решился,
Топтыгину сказав при этом так:
«Уж если сам, злодей, до ночи не прорвётся
И протыкать его придётся,
То следует созвать совет из лекарей.
К тому ж у Филина, известно, клюв острей!»
За Филином, за Петухом послали…
Глаз не сомкнул больной всю ночь.
На утренней заре врачи слетаться стали,
Слетелись и… сидят — решают, как помочь.
И сообща приходят к мненью:
«Чиряк покамест не вскрывать!
А если к вечеру не будет облегченья,
Опять собраться всем и Журавля позвать,
Поскольку у него и глаз вернее
И клюв длиннее!»
Тем временем Медведь, ворочаясь в углу,
Вдруг ненароком придавил Пчелу.
И храбрая Пчела, как это ей пристало,
Жужжа в шерсти, своё вонзила жало.
И ожил наш Медведь! Пчела его спасла!
Вздохнули лекари: им тоже легче стало.
Не потому, что жало в цель попало,
А потому, что малая Пчела
С них, так сказать, ответственность сняла!..
***
Перестраховщики! Я басню вам прочёл
Не для того, чтоб вы надеялись на пчёл!
1949 г.
Без вины пострадавшие
Прослушать певчих птиц однажды пригласили
Начальство — Льва. (Лев был в чинах и в силе,
И перед ним, дыханье затая,
На задних лапках многие ходили).
Лев прибыл на концерт. На сцену попросили
Певцов: Скворца и Соловья.
Перед лицом таким, робея
Чуть арию свою не позабыл Скворец,
Но под конец
Так разошёлся молодец,
Такое на него напало вдохновенье,
Что диву бы дался любой ценитель пенья.
Какой солист!
То вдруг защёлкает, то перейдёт на свист,
То иволгой кричит, то кенарем зальется,
Кудахчет курицей, как человек смеется,
И выходкам веселым нет конца!
Но тут заметили, что, слушая Скворца,
Ни разу Лев не улыбнулся,
Напротив — даже отвернулся!
Вот Соловья черёд. Лев морщится опять!
Что это значит? Как понять?..
Ему на месте не сидится,
Он хочет встать!
Его с трудом удерживает Львица…
А Соловей?.. Как сладко он поёт!
Какие он верха берёт!
Но, гривою тряхнув, Лев с места вдруг встаёт
И, не дослушав песни Соловьиной,
Уходит со своею половиной…
Лиса уж тут как тут: «Певцы тому причиной!
Кто их назвал «солистами лесов»?
Ни дикции, ни голосов!
На Льва всё время я смотрела —
Он возмущался то и дело!
Скандал! Позор!
И отдан был приказ: «Певцов направить в хор!
Заставить наново учиться!»
Но как же так могло случиться?
Лев к пенью вкус имел
(Он даже сам немного пел
И, говорят, довольно мило),
Послушать мастеров ему приятно было.
Чего ж он морщился?.. Он лишнего поел,
И тут как раз ему живот схватило!..
А бедные певцы, которых сдали в хор,
Когда бы не Орёл, там пели б до сих пор!
Я басню написал тем людям в назиданье,
Что вкруг начальства вьются без конца,
Готовые уже за указанье
Считать обычное чиханье
Вышестоящего лица.
1949—1952 г.
Простая справка
Раз вышла с басней у меня запарка:
Я сел писать про львиный юбилей,
А сколько львы живут? Забыл я, хоть убей!
Ну что же, позвоню в контору зоопарка!
Звоню. Прошу помочь в неведенье моем.
Мне отвечают очень лаконично:
«Подобных справок мы заочно не даём!
Зайдите лично!»
Что делать? Захожу. Прошу мне справку дать.
«Откуда? Кто такой?» — «Поэт я. Автор басен».
«Придётся подождать!» — «Ждать? Что, вопрос не ясен?.
«Нет, ясен ваш вопрос, но… надо подождать!»
Сижу и жду… И, наконец, решенье:
«Львы не собаки! (Важный аргумент!)