Избранные детективы и триллеры. Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
– Володя, кто это? – тревожно спросила генеральша, повернувшись к мужу. – Почему он в очках?
Но генерал не услышал. Он через ее голову вглядывался в смутное лицо незнакомца, пытаясь понять, кого из ребят прислал Плешаков и почему этот парень ночью напялил темные очки.
Наталья Марковна опять повернулась к мужу, оступилась на нижних ступеньках трапа, чуть не упала. Человек в очках подхватил ее, другую руку подал генералу.
Гудели двигатели, отчаянно ревел ветер, ничего не было слышно. Сверху стали спускаться пассажиры, толпа
Он шел, повернувшись к генералу, и что-то объяснял ему на ухо. Генерал кивал в ответ. На полпути к «Мерседесу» они остановились. Генерал быстрым движением снял с него темные очки, и оба повернулись к ней, пытаясь что-то сказать, но уши ее все еще были заложены. Она помотала головой, растерянно пожала плечами, и вдруг сердце ее дико, страшно заколотилось, ноги стали ватными, она покачнулась и, заглушая ветер и рев двигателей, крикнула:
– Сережа!
Глава тридцать четвертая
Ярчайший свет ударил в глаза, и Анжеле показалось, что все вокруг залито огнем, воздух в комнате густой, красный, ничего не видно и нечем дышать. Не открывая глаз, она потянула одеяло, чтобы накрыться с головой, но тут же оказалась вообще без одеяла, его сдернули.
– Все, хорош дрыхнуть! – прозвучал над ней знакомый, почти родной голос.
Она отвернулась от света и только тогда решилась разлепить веки. Над ней стояла Милка, единственная ее близкая подруга, которая жила у нее и вела хозяйство.
– С ума сошла? Что случилось? Который час?
– Четыре утра. Вставай, одевайся, быстро!
– Зачем? Я спать хочу! – захныкала Анжела и потянула на себя одеяло, но Милка крепко держала его в руках.
– Давай, давай, просыпайся, надо срочно ехать в больницу.
– В какую больницу? Совсем офигела?
Анжела привыкла к яркому свету и смогла разглядеть Милку. Она стояла, полностью одетая, причесанная и бледная до синевы. Глаза ее тревожно бегали.
– Швы у тебя разошлись, дура! – сообщила Милка, отбросила одеяло, подняла Анжелу легко, как ребенка, и поставила ее перед большим трельяжем. – Вот, полюбуйся. Хорошо, я заглянула к тебе, увидела.
Анжела тихо вскрикнула. Повязка была красной. Вишневые пятна проступали сквозь бинты. Она схватилась за лицо и тихо, жалобно застонала:
– Ой, мамочки, это же кровь! Ну почему, почему? За что?
– Кончай скулить, – скомандовала Милка, – да не снимай ты кофту пижамную, и так сойдет. В больницу едем, не на тусовку. Штаны только переодень, и что-нибудь сверху накинь. Давай, шевелись, машина уже ждет.
– Какая машина?
– Я такси вызвала, все, кончай болтать.
– Погоди, надо позвонить моему врачу, Господи, ужас какой, четыре
– Некогда, из машины позвонишь, – Милка кинула ей джинсы и огромную вязаную кофту.
Анжела покорно оделась, то и дело косясь на зеркало.
– Странно, мне совсем не больно, – пробормотала она, когда они входили в лифт, – погоди, ты телефон взяла?
– Взяла, все взяла, не волнуйся, – Милка похлопала по своей объемной сумке.
– Совершенно не больно, вообще ничего не чувствую, – растерянно повторила Анжела.
– Еще бы, – усмехнулась Милка, – ты же выпила две таблетки тазепама и две седуксена.
– А, ну да... конечно...
Анжела отчетливо вспомнила, как всего пару часов назад не могла уснуть, ее мучил зуд под повязкой и всякие кошмарные мысли. Она вышла на кухню. Милка сидела там, курила и читала какой-то любовный роман. Анжела пожаловалась ей на бессонницу, и верная подруга достала из аптечки таблетки, налила соку, чтобы запить.
Прямо у подъезда стоял скромный голубенький «жигуль».
– Долго собираетесь, девушка, минута простоя три рубля, – ехидно заметил шофер.
– Не боись, заплатим, сколько скажешь! – успокоила его Милка и втолкнула Анжелу на заднее сиденье, прикрывая ей голову ладонью, как это делают американские полицейские, усаживая в машину арестованных в наручниках.
– Дай телефон, я врачу позвоню, – попросила Анжела, когда «жигуль» сорвался с места.
– Ага, сейчас, – Милка принялась рыться в сумке.
– Девушка, – обратился к Анжеле шофер, – а чего с лицом-то у вас?
– Ничего! – рявкнула в ответ Анжела и повернулась к Милке: – Ну что ты возишься? Давай быстрей.
– Подожди, надо повязку твою перекисью увлажнить, чтобы не присохло.
Огни проезжающей машины осветили салон, и Анжела увидела у Милки в руках вместо телефона какую-то белую тряпку и маленький аптечный флакон оранжевого стекла. Прежде чем она успела что-либо сообразить, ей в нос ударил резкий запах хлороформа.
За полчаса до этого двух наружников, дремавших во дворе в машине, разбудил телефонный звонок, прозвучавший в квартире Анжелы Болдянко.
– Да что там такое, блин? – проворчал старший лейтенант ФСБ, потягиваясь и таращась на циферблат. – Ой, елы-палы, половина четвертого утра!
– Алло, слушаю, – ответил в квартире высокий женский голос.
– Людмила Борисовна? Доброе утро, диспетчер такси беспокоит. Машина подъехала, «Жигули», четверочка, голубого цвета.
– Спасибо, сейчас мы выходим.
– Людмила – это вроде домработница ее, – пробормотал сквозь зевоту старший лейтенант, – куда это они собрались на такси в такое время?
– Там «жигуленок» у подъезда, – заметил младший лейтенант, – голубая четверка, с антенной.
– Иди проверь, а я послушаю, что у них за базар, – старший лейтенант закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья, пытаясь уворовать еще хоть минутку сна.