Избранные детективы и триллеры. Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
– Бабки нужны мне раньше, – упрямо повторила трубка.
– Багаж будете сдавать? – спросила девушка за стойкой.
– Багажа нет, я налегке, – улыбнулся Виктюк девушке и произнес в трубку, вполголоса:
– Ну подожди, потерпи, неужели тебе не хватит аванса на три дня?
– Аванс ты мне дал за один заказ, а их было два.
– Ну, второй не считается. Тебе это ничего не стоило, – Виктюк забрал документы и отошел от стойки, – шучу, не беспокойся, шучу. Все получишь сполна. Ради такой суммы можно потерпеть несколько дней.
– А если кинешь?
–
– Не было, – согласилась трубка, – и не будет. Ты ведь жить хочешь…
«Как же они мне надоели», – думал Феликс Михайлович, сидя в ресторане аэропорта. Рейс задерживали, деться было некуда, и Феликс Михайлович со скуки съел большую порцию свиного шашлыка, вроде бы неплохого, свежего, но слишком уж много перцу. Опять стала мучить изжога, и неприятные мысли о лишних килограммах. Вообще настроение было скверное. Надоели, надоели Феликсу Михайловичу эти жалкие, жадные людишки. Сколько в них гадости, сколько напрасных амбиций! Каждый уверен, будто нет никого лучше и ценней в этом мире, каждый хочет цапнуть, хапнуть
Побольше, раскрывает пасть и норовит схватить не только сочный свежий кусок, но и руку, которая этот кусок протягивает.
«Воспитывать надо, – размышлял Феликс Михайлович, – дрессировать. Учить уму-разуму…»
Глава 28
Капитан Леонтьев в который раз набирал номер Елагиной, но трубку никто не брал. Он решил, что к вечеру Вероника Сергеевна все-таки должна появиться дома, а сейчас самое время сообщаться с родителями Ракитина.
– Да, конечно, приходите. Можно прямо сейчас, – услышал он в трубке очень тихий, хриплый мужской голос, – Надежда Семеновна говорила о вас, и Машенька рассказывала. Мы вас ждем.
– Юрий Петрович, вы, случайно, не знаете, где я могу найти Резникову Зинаиду Романовну? – спросил капитан просто так, на всякий случай. Исчезновение Резниковой нравилось ему все меньше, он уже знал, что в Петербург она не возвращалась, ни у матери своей, ни на работе не появлялась.
– Она должна прийти к нам сегодня, – ответил Ракитин-старший, – мы как раз ее ждем.
– Правда? – обрадовался капитан. – Вот и отлично. Я давно ее разыскиваю. Знаете, если вдруг я задержусь или она сегодня не появится у вас, в общем, если мы с ней разминемся, вы попросите ее обязательно позвонить мне, – он продиктовал свой служебный номер.
– Да, конечно, не беспокойтесь. Обещаю, она вас дождется. Знаете, я вообще хочу сказать вам большое спасибо. Вы – единственный, кто пытается что-то сделать для нашей семьи.
– Работа у меня такая, – усмехнулся капитан, – служба.
Когда он выходил из кабинета, на его столе зазвонил телефон. Он замер на секунду. У него было не больше двух часов, чтобы съездить к Ракитиным. Время слишком дорого. Он ведь не прямыми служебными обязанностями занимался, и если сейчас придется отменить этот визит, то потом неизвестно, когда опять удастся выкроить время.
И все-таки трубку взял.
– Андрей Михайлович, здравствуйте. Это Лукьянов
– Спасибо… – капитан растерялся, – спасибо, Петр Евгеньевич. А вечером нельзя?
– Вечером я улетаю. Отпуск у меня.
– Ну хорошо. Я буду у вас через двадцать минут. «Ладно, – решил капитан, – это действительно важно, если он разыскивал меня, если сам позвонил. Придется опоздать к Ракитиным».
Лукьянов выглядел еще более усталым и мрачным, чем в первый раз. Он молча пожал капитану руку, молча протянул бумагу – заключение эксперта, в котором говорилось, что по его, доктора Лукьянова, мнению, смерть Астаховой З.А. была насильственной.
– При детальном осмотре я обнаружил в ротовой полости перо от подушки, – произнес он усталым, тусклым голосом. – Всего лишь перышко. Стало быть, у нас получается большая вероятность механической асфиксии. Есть и другие признаки быстро наступившей смерти, такие, как мелкие кровоизлияния в соединительной оболочке глаз, темная жидкая кровь, полнокровие внутренних органов, подплевральные и подэпикардиальные мелкие кровоизлияния. В общем, никаких
Таблеток ваша свидетельница не пила. Придушили ее, тихо и аккуратно. Учитывая количество алкоголя в крови, сделать это было не так уж сложно. И между прочим, в протоколе осмотра не упомянут стакан, в котором была вода.
– То есть? – не понял капитан.
– Хотя бы остатки чистой воды. Она что, такое количество желатиновых капсул водкой запивала? Вряд ли, решившись покончить с собой, заглотнув горсть снотворного, пьяная в дым женщина станет мыть посуду. Почему это сразу не пришло в голову вашим трассологам? – Спасибо вам, Петр Евгеньевич, – капитан пожал жесткую холодную руку доктора. – Вы очень мне помогли. Спасибо.
– Да не за что, – Лукьянов тяжело опустился на стул, закурил и тихо, сердито пробормотал себе под нос:
– «Натуралисты»… Подумаешь, пожилой пьяной женщине вжали лицо в подушку, оставили на журнальном столике пустую баночку из-под таблеток, тиснули на ней пальчики покойной. За что им только деньжищи такие платят, этим пресловутым киллерам-"натуралистам"? Не понимаю…
– Я прошу вас, возьмите трубку, – в десятый раз повторял Костик, пытаясь сунуть Нике радиотелефон. Минуту назад он сам набрал код Синедольска и номер спецсвязи, сообщил Григорию Петровичу, что произошло.
– Девочка моя, послушай, почему ты не веришь в простую случайность? Если она тебе сказала, будто я угрожал по телефону, то это не правда, то есть, возможно, я наболтал что-то сгоряча… – Гриша кричал так громко, что она отлично слышала каждое слово. Аппарат захлебывался у Костика в руке. Второй, свободной рукой, он крепко держал Нику за плечо. Стасик уже успел подъехать к ним, «Мерседес» стоял рядом, дверца была распахнута.
– Ну хорошо, ты можешь мне не верить. Но подумай, разве стал бы я это делать таким образом, прямо у тебя на глазах? Опомнись, Ника…