Избранные детективы и триллеры. Компиляция. Книги 1-22

Дашкова Полина Викторовна

Начальник охраны уставился на доктора тяжелым сверлящим взглядом, но доктор сам был мастером всяких взглядов, и в течение нескольких секунд оба тщетно дырявили друг друга глазами. Первым сдался охранник. Он отвернулся и злобно буркнул:

— У Евгения Николаевича от меня нет секретов.

— Егорыч, выйди, пожалуйста, — устало вздохнул Рязанцев.

Лицо охранника побагровело.

— Вы плохо себя чувствуете. Вы не спали ночь, — напомнил он хозяину.

— Ничего, — успокоил его Рязанцев, — ко мне ведь не кто-нибудь пришел, а доктор. Я хочу остаться с ним вдвоем.

Егорыч удалился, и было видно, что

он едва сдержался, чтобы не хлопнуть дверью.

— Не удивлюсь, если он будет подслушивать, — прошептал Сацевич.

— Это его работа, — пожал плечами Рязанцев.

— Вы ему полностью доверяете? — доктор впервые внимательно взглянул на Рязанцева, заметил следы бессонницы и долгих, тяжелых слез.

«А может, и не врет желтая газетенка? — подумал он. — Может, я, старый дурак, ошибаюсь, и была у него любовь с красавицей пресс-секретарем?»

— Кому же мне доверять, как не руководителю службы безопасности? — криво усмехнулся Рязанцев.

— Это верно, — кивнул доктор, — но все-таки я на вашем месте не стал бы подпускать чужих так близко к своим семейным проблемам.

— Именно его? Или вообще никого?

— Ну, никого — это было бы идеально, — улыбнулся доктор. — Ладно, давайте я расскажу, почему решил побеспокоить вас.

Рязанцев выслушал, не перебивая, не задавая вопросов. Голова его была низко опущена, и только пальцы все время двигались, щелкали застежкой браслета от часов.

— То есть получается, что мне в прямой эфир и моей жене в больницу звонил один и тот же человек? — уточнил он равнодушным, тусклым голосом и потянулся за сигаретами.

— Получается еще неприятней, — печально улыбнулся Сацевич, — этот человек имел возможность передать ей телефон. Если вы помните, мы с самого начала решили, что телефоном ей лучше не пользоваться. Кто из ваших домашних знает, где находится Галина Дмитриевна?

— Только сыновья, Егорыч и Вика, — быстро произнес Рязанцев, болезненно зажмурился и принялся массировать виски.

— Голова болит? — сочувственно спросил доктор.

— Все кувырком, все не так, — простонал Рязанцев сквозь зубы. — Господи, ведь она была единственным человеком, которому я верил безгранично.

— Галина Дмитриевна? — осторожно уточнил доктор.

Рязанцев взглянул на него тоскливо, затравленно и ничего не ответил.

— Могу представить, что для вас остаться без пресс-секретаря — это настоящая катастрофа, — вздохнул доктор после долгой неловкой паузы. — Неужели некому заменить ее, хотя бы временно? У депутатов, насколько мне известно, куча всяких секретарей, помощников.

— Ай, ерунда, одна видимость. Толпа бездельников и дармоедов. Так на чем мы остановились?

— Вы назвали четырех человек, которым известно, где ваша жена. Один из них уже не в счет. Сыновья ваши, Дмитрий и Николай, учатся в Англии. Кто же остается?

— Вы хотите сказать, что Егорыч мог затеять какую-то свою игру против меня? — произнес Рязанцев с вымученной скептической усмешкой.

— Ничего такого я вам не говорил. Вы сами это произнесли, — мягко заметил Сацевич.

— Зачем ему? Он получает большие деньги, у него все есть.

— Знаете, такая плотная близость к власти рождает серьезные амбиции. Он рядом с вами, но всегда в тени. Вы не допускаете, что ему может это быть обидно? Впрочем, это меня не касается. Если ваш телохранитель слушает нас сейчас, то

я уже нажил себе смертельного врага. Но, поскольку терять мне теперь нечего, я позволю себе дать вам один совет. В этом телефоне, — он вытащил из портфеля маленький черный аппарат фирмы “Панасоник”, — есть карточка. Наверняка существует техническая возможность расшифровать ее. Когда покупают номер, обязательно надо предъявить паспорт. Конечно, паспорта бывают и поддельными, но все-таки это серьезная зацепка, согласитесь. Так вот, мне кажется, будет лучше, если этим займется не ваша служба безопасности, а кто-то другой. Ну, я не знаю, можно обратиться в частное детективное агентство, можно хорошо заплатить какому-нибудь сотруднику милиции, из тех, что расследуют убийство вашего пресс-секретаря, и попросить о конфиденциальной помощи. Знаете, среди них тоже иногда попадаются порядочные люди. Простите, вы меня слушаете?

— А? Да, конечно, — Рязанцев все это время вертел в руках аппарат, нажимал кнопку меню. — Пожалуйста, наберите номер, — он назвал семь цифр, и доктор тут же набрал их на своем аппарате. Раздался тихий звонок. Несколько секунд оба, как завороженные, молча слушали нежное мелодичное треньканье; наконец Рязанцев нажал отбой.

Дверь внезапно открылась, заглянула спортивная толстуха и спросила:

— Еще кофе?

— Нет, — помотал головой Рязанцев.

— Женя, ты не завтракал, а куришь, — заметила она с упреком, — давай я тебе хотя бы сметанки с ягодами принесу. И кофейку, а, Женечка?

— Света, уйди, пожалуйста, — поморщился Рязанцев.

Женщина, обиженно поджав губы, удалилась.

— Кто она? Родственница? — шепотом спросил доктор, кивнув на дверь.

— Почти. Не важно, — Рязанцев раздраженно махнул рукой и, помолчав, медленно произнес:

— Это мой мобильник. Я потерял его месяца три назад, оставил где-то в Думе, то ли в буфете, то ли в зале заседаний.

Повисла тишина. Доктор молча, задумчиво постукивал пальцами по краю стола. Рязанцев как будто вообще заснул, прикрыл глаза и дышал тяжело, со свистом. Скрипнула дверь, и оба сильно вздрогнули. На пороге появилась спортивная толстуха Света с телефоном в руке.

— Прости, — прошептала она и сделала жалобные, испуганные глаза, — тебя из прокуратуры, какая-то Лиховцева, следователь. Я пыталась объяснить, что ты занят, но она сказала — срочно.

Рязанцев взял трубку. Она была горячей и влажной от Светкиной ладони.

* * *

Перед началом совещания майора Арсеньева отозвал в сторонку его непосредственный начальник подполковник Хабаров и тихо, тревожно спросил:

— Саша, ты зачем сегодня утром помчался в морг?

— Откуда вы знаете? — удивился Арсеньев.

— Твоя бывшая супруга доложила. Я звонил тебе утром. Так в чем дело?

Арсеньев подробно рассказал о неопознанной утопленнице со следами пластыря и накрашенными губами.

— Бред, — решительно помотал головой Хабаров, даже не дослушав до конца, — ты хоть сам понимаешь, какой это бред? Ты бы лучше потрудился ознакомиться с протоколом вскрытия Кравцовой и Бриттена. Ни о какой губной помаде, ни о каком изнасиловании там нет ни слова.

— Ну я же вам докладывал, Василий Павлович, — поморщился Арсеньев, — эксперт сообщил мне все это, так сказать, в частном порядке и предупредил, что в протокол вносить не станет.